Он не был ни забыт, ни одинок,
но начинал стихи с последних строк
и, усмехнувшись, рвал на полпути
к началу.
Внутри неё томился уголёк,
она хотела, чтобы он продрог,
тогда бы грела. После на груди
урчала.
А он ходил без шапки и не мёрз.
Тогда она сменила цвет волос
и научилась пить на брудершафт
текилу.
Потом однажды он её довёз,
такой почти обыденный курьёз...
А беспристрастный звёздный полиграф
знобило.