Праздник Успения Божией Матери.
Пречистая Мария Дева
Приблизилась к последним дням.
Как хлебный, полный колос спелый,
В дни жатвы золотит поля.
Её душа была томима
Желаньем сладостным, узреть
Скорее, Иисуса - Сына!
Но как и всех — пугала смерть.
И очи Девы изливали
Пред Господом потоки слёз.
О том, чтобы юдоль печали
Ей повстречать не привелось.
На месте Вознесенья Сына
Она молилась каждый день.
Его просила о кончине!
Вот Гавриил предстал пред Ней
И ангел с юности знакомый,
Открыл Пречистой смерти час.
Но не смутилась этим словом,
Лишь радость в сердце разлилась.
И вещий друг, Архангел светлый
Ей райскую вручает ветвь.
Та ветвь пред гробом путь осветит,
Та ветвь - от Господа ответ.
И благодарною молитвой
Воздела руки к Вышине,
И благодать вокруг разлита,
Сам лес склонился вместе с Ней.
А перед тем, как возвращаться
В тот мир иной, где мило Ей,
Лишь пожелала попрощаться
С Апостолами на земле.
Светильники вокруг мерцают
И день прошёл, и одр готов!
Но слышен шум, и окружают
Их дом громады облаков.
А на громаде этой - Чудо!
Весь сонм Его учеников.
«- Что за причина?
Отовсюду
Собрал нас Бог под этот кров.
Со всех концов!?
Со всей вселенной?!»
Но Иоанн, обняв друзей,
О предстоящем преставленьи
Названой Матери своей
Им известил, глотая слёзы.
И скорбь сердца их обожгла!
Вошли к одру, на нем как роза,
Святая Дева возлегла.
«- Не плачьте и не омрачайте
Вы радости моей, друзья.
Я к Сыну отхожу!
И счастье
Во мне поёт! Прощаюсь я!
Уж вот и тело к погребенью
Предуготовала своё,
И слышу ангельское пенье,
И душу Сын к Себе зовёт.
Подходит к Ней апостол Павел,
Тот, Богом избранный сосуд.
И Ареопагит здесь славный,
И Дионисий верный тут.
И говорит святой Апостол:
«- Христом не насладился я,
Но лицезреть Его мне просто
Теперь, взирая на Тебя!
Когда я вижу Матерь Жизни,
Как будто вижу и Его.
Возрадуйтесь! И вместо тризны
Прославим Бога своего.
Внезапно Дева осветилась
Не здешним отблеском свечей!
А кровля горницы открылась,
И Сын с Небес спустился к Ней!
А рядом праведников лица,
Собор прославленных отцов:
«- Приди скорее, голубица!
Поляна не земных цветов».
И льются чудные напевы,
Пресветлый Сын к одру идёт,
Берёт на руки душу Девы,
В Свои Обители несёт!
Здесь все как в забытьи стояли,
Узревши Чудо - Красоту.
И Богоматерь провожали
На Высоту! На Высоту!
Придя в себя, они как прежде
Склонились над одром святой.
А Лик Её румянцем нежным
Благоухает как живой!
Вот шествие с Пречистым телом
Для погребенья - началось,
Несли Апостолы.
И пели
Псалмы, какие повелось.
Здесь исцелялись, прозревали
И отверзался слух глухих.
Все одр Девы провожали,
Читая Ей псаломский стих.
(У нас вошло в обычай, стелим
Мы ветви хвои при гробах)
Святой же Иоанн пред всеми
Нёс ветку райскую в руках.
А над одром венец явился,
Как облачный пресветлый круг,
И плыл по воздуху.
И лился
Из облака, лаская слух,
Высокий звук и голос нежный,
Он пел, как русский соловей!
А позади - зубовный скрежет
Всё подстрекал на бунт людей.
И вот, Афоний, всем известный
Священник иудейский, вдруг
Стрелой шальной сорвавшись с места
Нежданно бросился к одру.
Хотел на землю сбросить тело!
Но лишь коснулся Чистоты,
Как руки к месту при кипели
Отсечены мечом святым.
На землю он упал и плакал:
«- О! Горе – горе - горе мне!
Се, наказанье служит знаком
Для покаяния в вине.
Мы знали с самого начала
Что Он - Мессия, Божий Сын!
Но зависть злобой омрачала,
Прости! Помилуй, Господин!
Признать открыто не хотели
Боговеличие Его!
И от того осатанели,
Распяли Бога Своего!
Но в третий день воскрес Он снова
Как Воскресенье утаить?
Чтоб уничтожить Божье Слово,
Пытались стражу подкупить».
Афоний каялся смиренно
Перед народом всей земли.
И тот час руки отсечены,
На место чудом приросли.
Настало тяжкое прощанье:
Рыданье - плач и реки слёз.
При расставаньи целованье
не прервалось до первых звёзд.
Но вот уж вход во гроб привален.
И камень крепче всех оград.
Но сироты не оставляли
Три дня тот Гефсиманский сад
И тут святой Фома явился,
Перед Апостолами пал.
Скорбел, и плакал, и молился,
И сожалел, что опоздал.
И сжалившись, друзья открыли
Вновь, гроб Марии Пресвятой,
И попрощаться к Ней впустили
Фому.
Но гроб стоял пустой!
А за трапезой поминальной
Обычай новый заведён:
Кусочек хлеба оставляли
Где был Господь - на месте том.
И вознося благодаренье,
Помянную частицу ту
Съедали! Как благословенье!
И так молились ко Христу:
«О! Господи, наш Иисусе!
Нам помогай!»
Но видят вдруг,
Над головами на воздусе
Из ангелов пресветлый круг,
А в нём - Мария Мать - Живая!
«- Я с вами чада - навсегда!»
«- О! Помогай нам, Пресвятая»
Шептали радостно уста.
Праздник. Престол евангелиста Иоанна Богослова.
Ушла на Небо Матерь Божия,
И вновь, дороги дальних стран.
И шёл тропой, ни кем не хоженой
Святой Апостол Иоанн.
И как-то приключилась в плаваньи
Такая буря, что держись!
Корабль разбился рядом с гаванью,
Но на обломках все спаслись.
Лишь Иоанн остался в море,
А Прохор — ученик скорбел
О горе том, и ждал.
Но вскоре
Пошёл один, как Бог велел.
Он был в дороге две недели,
И вот, однажды, отдохнуть
На берегу морском присел он,
Чтоб вскоре свой продолжить путь.
И видит - на песок прибрежный
Из моря хлынула волна,
А в той волне живой, как прежде,
Его учитель Иоанн.
В Эфесе встретили Ромеку,
(уж очень злобная была)
Искала к баням человека,
И наших пришлых наняла.
Один следил за жаром в топке,
Другой ей воду приносил
За хлеба кус и за похлёбку.
А в бане этой - демон жил!
Уж много лет он ежегодно
Кого-то в банях убивал.
А нынче удавил он Домна,
И стон над городом стоял.
Диоскорид отцом был Домну,
И был Эфесским старшиной.
Печали не понёс огромной,
И умер сам, сражён бедой.
Ромека идолов просила
Не можно ль воскресить их вновь?
Тогда в убийстве обвинила
Она пришедших чужаков.
Вот Иоанн вознёс молитву,
И пострадавших воскресил.
Великая была ловитва!
Уверовавших всех крестил.
В то время император Римский,
Известный злом Домициан,
Был нашей веры ненавистник,
Открыл гоненье христиан.
И Иоанн был оклеветан,
И послан под охраной в Рим.
«- Ну что ж прощайся с белым светом,
И с добрым Господом твоим.
Поможет Он тебе едва ли!
Один — Сильней ли всех богов?
И чашу с ядом выпить дали,
Но он остался жив-здоров.
Тогда в котёл с кипящим маслом
Был ввергнут!
Вышел невредим!
Велик Господь твой христианский!
(Кричал народ)
Непобедим!»
И прекратились испытанья.
Страдальца кесарь осудил
На остров Патмос — во изгнанье!
Корабль по морю отплыл.
Вдруг, знатный юноша играя,
Упал в пучину тёмных вод.
Отец беспомощно рыдая,
Просил о помощи народ.
Один молился Аполлону,
Другой пред Геркулесом пал.
Ин - Эскулапу бил поклоны,
И Артемиду призывал.
А Иоанн сказал им строго:
«богов полно - беда одна.
Все эти боги не помогут
Вам юношу достать со дна».
Все до утра в печали были.
Наутро сжалился святой.
И Господа Христа молил он
Вдруг, море вздыбилось волной!
И выбросив свою добычу,
Воскресшую у ног отца,
Затихло смирно пред величьем
Живого Господа - Творца.
И в этом плавании тяжком
Не раз он бурю усмирял.
И воинов, Христа принявших,
Он от болезней исцелял.
Вот оскудела вдруг, однажды
Вода для пития у них.
Иссохли языки от жажды
И гомон радостный затих.
«Морской воды в сосуд налейте,
(их Иоанн взбодрил тогда)
Во имя Иисуса пейте!»
И сладкой сделалась вода.
Увидев силу Бога в деле,
Крестились все на корабле.
Святого отпустить хотели,
Но Иоанн не повелел.
Когда сошли на остров Патмос,
Их встретил игемон Мирон.
А сын его страдал напастью,
Злым бесом был давно прельщён.
И бес тот много козней разных
Чинил по всей земле святым.
Вот Иоанн одним приказом
Изгнал его ( и след простыл).
И вышел Иоанн на площадь,
Где притекал к нему народ,
Узнать - услышать Слово Божье
Целил, крестил, спасал из вод,
Жрецов разоблачал пред всеми,
Волхвов лишал доходов их.
И щедро сеял Божье семя
Среди язычников былых.
Домициан зверел без меры,
За то во зле убитым был.
Престол же Римский занял Невра,
И всех святых освободил.
Вот Иоанн, освобождёный,
И Прохор- ученик его,
Прощались с Патмосом крещённым,
С землёй, что стала дорогой.
Да, здесь Евангельское слово
Сам ангел на ухо шептал!
При грохоте громов суровых,
Тогда свет молний заблистал.
И ужасом святым окован,
Он страх молитвой превозмог.
Писал:
«Вначале было Слово
И Слово это было - Бог!»
Здесь проповедовал он Слово,
Здесь Апокалипсис писал.
В окрестных городах и сёлах
Он Братство в вере утверждал.
Здесь отрока целил слепого,
И иноверца и жреца.
Епископа он успокоил,
И сыну возвратил отца.
Потом в Эфес явился снова.
И прожил Иоанн сто лет!
И верят люди Богослову,
И помнят все его совет:
«Любите ближних и друг друга,
Все Заповеди об одном:
Оказанная вскользь услуга,
Ступенькой служит в Божий Дом».
Он людям все оставил силы,
Что знал - пересказать успел.
Крестообразную могилу
Просил он выкопать себе.
Сказал с любовью наставленье,
Учеников поцеловал,
И приготовившись к успенью,
Живым в свою могилу встал.
Землёю ноги засыпали,
Потом до шеи крест зарыт.
Главу родную целовали
И покрывалом покрывали,
И землю поверху сравняли,
И плакали друзья, навзрыд!
Разведавши об этой вести,
Могилу раскопать пришли
Другие братья,
но на месте
Могилы, тела не нашли!
И каждый год восьмого мая,
Как радостный весенний смех,
Тот гроб вокруг благоухает,
И исцеляет мирром всех!
Крестовоздвиженский храм г.Солигалича (Борисоглебский).
Праздник Крестовоздвиженья.
Недостойным был правитель Рима
Нечестивый Диоклетиан.
Нам теперь напомнит это имя
Идолослужения обман.
Греческого бога Аполлона
Выше всех богов он почитал.
Идола сего поставил в доме,
Якобы тот будущее знал!
Но однажды бес, живущий в кукле,
Стал пенять на многих христиан,
Будто бы они с волхвами в купе,
Против многобожья строят план.
Диоклетиан исполнен гнева
Собирает свой сенат скорей,
И приказ написан:
«Кем бы не был
христианин в должности своей,
всех уничтожать не зря на лица.
О решеньи возвестить народ:
должен всякий богу поклониться,
лишь тому, кто в капище живёт!»
В римском войске слыл святой Георгий
Самым храбрым!
Был красив лицом!
Странно избегал весёлых оргий,
Тайно был крещён своим отцом.
Был он родом из Каппадокии.
Состоял ближайшим при царе.
Но узнавши замыслы такие,
Восхотел за веру умереть.
Он, отвергнув всякий страх телесный,
Только страх Господень сохранил.
Откровенно, без притворной лести,
Пред царём святой заговорил.
«- О, князья, советники, бояре,
Вам законы добрые хранить.
Так за что направили вы ярость
Против праведных?
И в чём таких винить?!
Вы их гоните, смеётесь над убогим.
Благочестье их для вас не в честь!
Знайте!
Ваши идолы — не боги,
Лишь один Господь Великий есть!
Он Всевышний — и Творец вселенной.
Он - Христос! Он человеком был!
Этот мир наш, временный и тленный
На Кресте кровавом искупил!»
Царь сидел, как оглушённый громом,
Под улыбкой сладкой гнев сокрыв:
«- Кто тебя к безумию такому
Побудил! Что так велеречив?!»
«- Истина! Краеугольный камень!»
«- Что такое истина, скажи?»
«- Это Сам Христос, гонимый вами,
Был распят - воскрес - и вечно жив!»
« -О, Георгий, Я всегда дивился
Благородству, мужеству, красе!
Разве ты другим богам молился?
Разве жертву не принёс как все?
Так сей час же принеси ту жертву
И к тебе почёт вернётся вновь.»
«- Жертвы все мои давно пожерты:
Вера, Упованье и Любовь!
О, кабы и сам ты царь поверил,
Чтобы Царство свыше улучить!
Век напрасен твой и кратковремен».
«- Дерзкий раб — он вздумал нас учить?!»
Кольями прогнали воеводы,
И Георгий встал на крестный путь!
Забивали юношу в колоды,
Камнем тяжким придавили грудь.
А на утро царь пришёл в темницу,
Там под камнем мученик хрипел.
«- Ты, Георгий, должен покориться,
Мы вернём почёт, какой имел.
«- Царь! Скорее сам ты изнеможешь
Но не я - умученный тобой.
От Христа отвергнуть нас не можешь,
Как не изощряй свой разум злой!»
И тогда страдальца привязали
Над мечом и прочим остриём.
Колесо вращая, тело рвали
Как на тряпки, белое бельё.
Кожа разрывалася на части,
Но молился Богу громко он.
Как Иона из китовой пасти,
Как тростник до корня сокрушён.
Голос становился тише! Тише!..
И слабей молитву говорил,
Вот последний возглас испустивши,
Замер будто умер весь в крови.
Где же Бог твой, неразумный воин?
(И довольный зрелищем, как зверь,
царь пошёл молиться Аполлону)
«- Пусть Христос поможет вам теперь!»
Вдруг затмился воздух над главою,
И явился ангел легкокрыл:
«- Радуйся, Георгий, я с тобою!
И от ран страдальца исцелил.
Месть, как ржа, царю разъела душу.
Он велел святого бросить в ров
С негашёной известью!
И слушал,
Как во рву святой молился вновь.
«- Мой Спаситель и Покров гонимых,
В безнадёжье — радость и покой.
Ты избавь меня от супротивных,
Царь Господь и Повелитель мой!
Так молясь, крестясь и славя Бога,
В негашёной извести лежал,
Как на ложе брачного чертога,
Тот, который веру защищал.
Диоклетиана удивила
Эта сила - всем смертям на зло.
«- Знаю! Волшебство тебя хранило!
Знаю! Чародейство помогло!
Сапоги железные! И гвозди
Вбиты! На огне раскалены...
Остриё в подошвы... И до кости...
Эти гвозди в пятки вонзены!
В них обут, бежит святой в темницу,
А удары в спину - словно кнут.
Не вздохнуть! И не остановиться!
Рядом злые воины бегут.
«- Призри с Небеси, Христе мой Боже!
Погляди на труд мой и услышь.
Если дьявол злобу преумножил,
Я с Тобой! Во мне Ты победишь!
И опять в ночи пресветлый ангел.
Раны не исцельные лечил.
А на утро здравыми ногами
Мученик царя преогорчил.
И тогда к нему волхва призвали,
Приказали ядом отравить.
И Георгий чашу выпивает,
Успевая знаменьем покрыть.
«- Крест Господень истребляет яды,
Исцеляет ангел язвы мне,
И любые муки. Как награду
Получаю в праведной войне».
Тут затеял царь соревнованье:
«- Волхв, своим греховным волхвованьем,
Ты, Георгий, именем Христа
Сделайте чтоб умерший восстал!»
«- Царь, не для тебя, а для народа
Я прошу! И сотворит Господь!
Помолился Богу.
И природа
Молнией пронзила небосвод,
Громы загремели!
А из гроба
Встал мертвец, и двинулся к толпе
Разминая кости, словно робот,
Шёл к царю по каменной тропе.
Волхв упал в великом изумленьи,
И к ногам Георгия припал:
«- Жив Христос! И в этом нет сомненья!
Нам Георгий истину вещал!»
Это чудо видела царица
Александра.
Сквозь толпу и гам
Пробралась - святому поклониться,
И прославить Бога христиан.
«- Что с тобой случилось, Александра?!
Ты - соединяешься с волхвом?
Отреклась от царственного сана,
И пойдёшь на казнь со Христом?!»
Отвернулась от царя царица,
Не жалея больше ни о чём.
И спешила к Богу прилепиться
Через усечение мечом!
По пути - дороге к месту казни,
Сам Господь помиловал её.
И окончив подвиг свой прекрасный,
Завершила мирно житиё!
А святой Георгий помолился,
Голову свою под меч склонив,
Он столпом горящим к Небу взвился,
Землю алой кровью обагрив!
Страдания святых мученников Бориса и Глеба.
Внук Игоря святой Владимир!
Да! Это он крестил Россию
Святым крещением в Днепре.
Великий князь! Владел он миром.
А жёны деток народили,
Двенадцать было сыновей!
И посадил их на княженье
Великий князь - по городам,
Те, о которых сочиненье,
О них и запись передам.
Сын Святополк - хозяин Пинска,
А в Новгороде - Ярослав.
Глеб - в Муроме устроил пристань.
В Ростов - Бориса князь послал.
Прошли года. Покрылись снегом
Виски Владимира! И вдруг
На Русь напали печенеги,
А князем овладел недуг.
И вызвал в помощь он Бориса,
Свою дружину с ним послал.
Но печенеги где-то скрылись,
Напрасно их Борис искал.
Тем временем отец скончался!
(Бориса вестник известил)
Сын Святополк один остался
С родителем.
И утаил
Ту смерть от братьев, спрятав тело.
А против братьев зло затеял.
Удумал, чтоб на княжий стол,
Народ теперь его возвёл.
Борис же о кончине плакал:
«- Увы мне! Свет моих очей!
Покрыт мой разум скорбным мраком!
Совет ты, младости моей!
К кому прибегну.
Где насыщусь
Ученьем добрым и благим?
Твой голос больше не услышу!
Кому сказать мне - Помоги!?
Увы! Увы мне! Солнце село!
Я не был там, честное тело
Не облачал, прощаясь с ним,
Не целовал его седин!
А сердце с той поры в смущеньи,
Брат Святополк убьёт меня.
Он ищет этого отмщенья.
За что? Зачем? Не знаю я.
Пойду к нему, скажу в смиреньи,
(Не рвусь к земному я княженью,
Отцом мне стань мой старший брат,
И только этому я рад.
Что толку мне от славы мира?
От сладостей земного пира,
От золота и серебра
В душе не обрету добра)
Бродил в слезах. И всех смущала
Его печаль.
Он щедрый малый,
Был тих, правдив и чист душой,
Любил его народ простой.
«- Оставь сомненья и печали,
(Дружина князя научала)
На княжий стол иди, и сядь!»
Но как на брата меч поднять?
«- Не призри слёз моих, Владыко!
Служу Тебе я одному.
Перед Крестом Твоим и Ликом,
Любой Твой Промысл приму!»
Вот утром встал.
Обуты ноги.
Лицо в последний раз умыл.
И голос страстотерпца дрогнул,
Пропев последние псалмы.
Уж слышен близкий топот в поле,
Затрепетал Борис святой.
О, Господи! Своею волей
Иду на смерть.
Пребудь со мной!
Во имя Бога умерщвляют.
Та смерть- от сродников моих,
Как агнца ныне закалают!
Я не противлюсь злобе их.
И храбрых воинов имея,
Не мыслил бойню сотворить.
То старший брат вражду затеял,
Но я молю его простить».
И слуги горько воздыхали:
Увы , наш князь! И мы в печали.
Слепым водитель, старым - жезл.
Простым - наука, слабым смел…
Не восхотел ты славы мира
И жить не мог среди вельмож.
Какая Сила так смирила,
Что стал на Авеля похож?
Тут слуги Святополка злые
Всех плачущих вокруг избили.
А сам Борис пронзён мечом,
В траву, в цветы упал лицом!
Услышал Глеб о смерти брата,
И об отце, что не возвратно
Ушёл! И тайно погребён.
Вот горестно рыдает он.
«- Двойным я плачем ныне плачу,
Увы! Увы мне! Мой отец
И брат мой - вечностью охвачен.
И мой приблизился конец.
О, как душа осиротела!
Как сердце рвётся из груди!
О! Господи!
И я хотел бы
Смиренно к родичам уйти.
Сей свет ,наполненный прельщеньем,
Братоубийственная кровь
К Тебе взывает об отмщеньи.
А я, как брат терпеть готов.
Глеб в лодке был.
И вот навстречу
Убийцы лютые плывут.
Но здесь не будет грозной сечи,
Смиренье и молитва тут.
«- Не троньте, братья дорогие!
Что вам дурного сделал я?
Какие горести лихие
Вам принесла семья моя?
Не жните колос несозревший,
Во мне беззлобья молоко.
Лозы не режьте не дозревшей,
Не троньте чистых облаков.»
Но не успел он встать с коленей,
А острый нож уже готов.
И кудри Глеба покраснели,
И хлынула из горла кровь!
Как агнцы чистые - без злобны,
Борис и Глеб терпели страсть.
Наука христианам!
Чтобы
И нам в гоненьях не пропасть!
Мы слово из псаломской песни
Оградой сделаем своей:
Как хорошо быть братьям вместе,
О! братолюбия елей!
Стекающий на край одежды
По Аароновой браде.
Любовь, как облако надежды
И помощи — в любой беде.
Любите братия друг друга!
Что ближе, чем родная плоть?
Любовь - спасению порука,
Гора Сион, и Сам Господь!
Святители Вселенские (День памяти 30 января)
Велик, Василий Богомудрый,
Учитель Церкви христианской.
Воспитан бабкою Макриной,
Благочестив, умом силён.
Его к себе манила мудрость,
Загадочного мира краски,
И философия манила,
И был в риторику влюблён.
И чрезвычайное усердье
Он проявлял к любым наукам
И знал в Афинах две дороги:
Путь в школу и в пресветлый Храм.
Науки говорят о смерти,
А храм- бальзам душевным мукам.
Науки светские высоки,
Но мало в этом проку нам.
Не может дать опоры твёрдой,
Грамматика и медицина,
И астрономия, и числа,
И геометрия фигур.
В ночи загадочные звёзды,
Но слаще сказки у Макрины,
И в рамку не оформишь мысли,
И дух- не ведает микстур.
Он шёл в монастыри , в пустыни,
Он истину увидел там,
Где эту истину хранили.
Искал шагал святой Василий
К святым местам и именам.
И как-то он Еввула встретил,
То был языческий,
Однако много умных мыслей
Высказывал ученикам.
Еввул Василия приметил:
Да , мы стремимся к вечной жизни,
Но философия ответит,
Лишь только памятью о смерти,
Ей вечное — не по зубам!
Непрочность мира и утехи,
В начале кажутся прекрасно,
И выше головы не прыгнуть,
Господь Един - не на двоих.
Двум Господам служить не надо,
Мы в Боге истиной владеем,
И веруем, что мы воскреснем!
Одни - для Царства в небесах,
Другие - для мучений ада.
Твой выбор: с этими иль с теми,
С проклятьем или райской песней,
и покаяньем на устах.
И рассказал Василий вкратце
Домостроительство спасенья,
Начав с грехопаденья первых,
И кончив славою Христа.
Еввул не думал пререкаться,
Но вскрикнул: «- Верю воскресенью!
Пусть жизнь прожил я не верно,
Но постараюсь наверстать.
Раздали немощным именье,
Купили белые одежды,
И приняв Таинство Крещенья,
Пошли они во град Святой.
Их встретил юноша в смятеньи,
Он не имел уже надежды,
Гомэровы стихотворенья
Перевести на слог простой.
Перевели!
И удивившись,
Учитель именем Ливаний,
В свой дом их пригласил с любовью,
Где приготовил вкусный пир.
Но хлеб вкусив, воды напившись,
Как подобает христианам,
Отвергнув пышное застолье,
На дом призвали добрый мир.
И поучал святой Василий,
Учеников, пришедших в гости,
Что есть - телесное бесстрастье,
Что значит — чистоту стяжать.
Как слово мудрое осилить,
И как тиха у кротких поступь,
И чтоб остереглись напасти,
Стараясь споров избежать.
Умеренность в питье и пище,
Молчание при старших, скромность,
Начальникам повиновенье,
Не говоренье лишних слов.
Призреть сирот — насытить нищих,
Не дерзкий смех, а голос ровный.
Стыдливость - это украшенье.
Надежда, вера и любовь!
Вблизи горы, покрытой лесом,
Решил Василий поселиться.
Пустыня так была приятна
В невозмутимой тишине.
Он жизнь хотел окончить вместе
С Григорием, дружком из детства,
С ним благовествовать, молиться,
Не тратить время многократно
На книги о житье извне.
Покрыв тела одной одеждой,
Носили власяницы тайно,
А в баню вовсе не ходили.
Питались чёрствым сухарём.
Ночами не смыкали вежды
В молитве.
Днём тесали камни,
Садили сад, навоз носили.
Жильё их - не назвать жильём.
Оно не знало тёплой кровли,
Оно не ведало ворот.
И руки от мозолей - кровью!
От жажды — пересохший рот!
Вот так святители восходят,
В таких трудах они растут.
И славят их в простом народе
И тот народ они пасут.
Им имена дают такие;
Великий! Или Богослов!
Иль Златоуст!
Спешат святые
Под их святительский покров.
Три святителя
О святителях возникла распря,
Кто из них боголюбезней был.
«- Нет Василия мудрее и прекрасней»
Кто-то из народа говорил.
Кто-то, возвышая Златоуста,
Человечней многих, величал.
Ин же — в богословии искусный,
Сторону Григория держал.
Оттого и люди разделились.
Те - василианами звались,
Эти- ианнистами прослыли,
Там - григориане завелись.
И тогда в виденье Иоанну
Евхаитскому - явились очерёд
Одинаково равны, пред Богом славны
Три святителя, чтоб прекратить разброд.
«- Мы одно достоинство имеем
Нету разных почестей и каст.
Потому, что жизни нашей время,
Дух Святой учил отдать для вас.
Мы - ни первый. Ни второй, ни третий
Цель одна, как христиан спасти.
Нужно прекратить раздоры эти,
Всех к единомыслию свести.
(А ещё епископы просили)
В праздник нас един совокупи!»
То виденье людям объявили,
А поскольку все - зимой почили,
В январе их день - для всей земли!
Церковь Входоиерусалимская. г. Солигалич. Построена в 1804 г. на средства прихожан и сторонних жертвователей. Престолов 3 .
а) в честь Входа Господа в Иерусалим,
б) в честь трёх святителей Московских: Петра, Алексия и Ионы,
в) в честь св. вмч. Параскевы Пятницы.
Праздник Вход господень в Иерусалим.
Знаки! Знаки! И обозначенья!
Вспомним поклоненье пастухов.
Что служило знаком посещенья?
Вот, Младенец сей несёт спасенье,
В Вифлееме - в пеленах на сене.
Обозначил тем Своё Рожденье
Он в звучаньи ангельских хоров.
У яслей - как у святого Трона
Небо пело!
А теперь народ
Возгласил: «- Не бойся, Дщерь Сиона!»
Пальмовые ветви и поклоны,
И — осанна - колокольным звоном!
Возвестилось всем, что Царь грядёт.
Слава в вышних Богу! Слава! Слава!
В Иерусалим Господень Вход.
Он- венец пророческих посланий.
Новому Завету - Слава! Слава!
На младом осле Его Держава.
Вслед ослица Ветхая идёт.
Не узнали время посещенья
Те, кто предсказаний не почтил.
И ослицы Ветхой назначенье
Будет иудеям в наученье.
Чтобы крест Его и Воскресенье,
Знаком для спасенья послужил.
(Для нас знак- воскрешение Лазаря, то есть воскрешение России после 70 лет безбожного ига. А дальше – Страстная Седмица.)
Бесплодная смоковница.
В грехах погрязший — род людской,
И дух четверодневный мой,
Как Лазарь, выйдут из гробов,
Узнав, отца воскресный зов.
Да! Церковь первенцев была
Разрушена до дна, дотла.
И семьдесят безбожных лет
Кричали все, что Бога нет!
И вот нам знак — теперь она
Как Лазарь тот — воскрешена.
Но надо знать - за тем идет
На ослике - Господень Вход!
А за веселием, как тень,
Страстной седмицы первый день.
И в понедельник, по утру,
К смоковнице Он подошёл,
Но ничего там не нашёл,
Лишь только листьев мишуру.
«Не будет от тебя плода!»
И высохла листва тот час.
И это - знак, что ждёт беда
Того, кто Господа предаст.
А как предаст? - Смотри ещё:
Вот снова в храм Господь вошёл
И выгнал прочь - «купи - продай»
В последний раз, и навсегда!