«Отравлено, отравлено питьё!
Не пей, Гертруда...» - кто-то шепчет тихо.
Шутами подожжённая шутиха,
Врывается в распахнутый проём.
Гертруда смотрит в зеркало – в лице
Поспешно перевёрнуты страницы...
Сын Гамлет прилетел из-за границы –
Офелий стало меньше во дворце.
Что ел, что пил? Особенно – что пил...
Чему он там учился за границей?
Когда он в тесной кухне жарит пиццу,
Перо в берете достаёт стропил.
Как выпить? За Гертрудою следят...
(Она, конечно, не совсем Гертруда,)
Спасёт ли нынче королеву чудо?
В бокал уже подсыпан свежий яд.
«Не пей, Гертруда». - «Поздно. Яд во мне.
Он растворён в крови. Он в ней бушует.»
Тогда – взлетай дорожкой из чешуек,
Взлетай - тебе другой дороги нет.
Лети, мой бесшабашный Баттерфляй,
(Какой осёл назвал тебя Гертрудой?)
Моё смешное бархатное чудо,
Всё для тебя – лишь только пожелай.
Движеньем век, касанием ресниц,
Легчайшим вздохом, еле слышным стоном,
И губ ночных искусанным бутоном,
И ласками, почти что, без границ,
И крыльями, скользящими легко...
Мой Баттерфляй, сбежавший от ярема,
Пока ещё нам позволяет время,
Лети протяжно, нежно, высоко...
Не оглянись – что оставляешь тут,
Идеже несть болезни и печали,
Идеже никогда тебя не ждали.
А впрочем, вряд ли, здесь кого-то ждут.
Там, на обратной стороне Луны,
Где так тепло, и где другое время,
Решаются несложно теоремы
О Времени. О Временах иных.
И где живёт весёлый Часовщик
Часов попятных, так необходимых,
Сводящий воедино одержимых,
Безумцев неустанный поставщик.
Который всем поможет и спасёт.
Который разрешит неразрешимость.
И возведёт во святость одержимость -
Любовных игр бессменный режиссёр.