Ах, Емеля! Кайся! Кайся!
Для тебя готова плаха.
Не видать ни жизни райской
И ни шапки Мономаха.
Кровь безвинно убиенных,-
Подневольных сирых служек,
Отзовется как геенной,
Так и громом царских пушек.
В том миру казачьи тени
Все ж припомнят неудачи.
А сермяжные в смятенье
Обольются смертным плачем.
Ах, Емеля! Зря поклоны
С эшафота шлешь народу.
Ни раскаянье, ни стоны
Не дадут ему свободу.
В час сакральный только сабля
Все решает за холопов.
Ты держал её не слабо,
Заглушая слабых ропот.
Но предательство, измена -
Крах и смерть в искусстве ратном.
Крепостей восставших стены
Занялись огнем закатным.
Ах, Емеля! Растерялся,
От друзей не ведал мщенья.
Не за них ли убивался,
Умоляя о прощенье?
Ты не ворон – вороненок,
Оттого лишился силы.
Пахарь, меченый с пеленок,
Шел опять рабом в могилу.
Вождь за всех упал на плаху,
Обездолив захолустье.
Перед смертью больно ахнул,
Виноватый перед Русью.