Тебе предложат рай за сущий грош,
не сомневайся. Разве что убогий,
нештукатуреный. А ты возьмешь.
Как я - и скатишься на дно берлоги,
на мазанное липовым медком
простое ложе. Чай и сновидений.
На теплый мех, основанный на том,
что между нами больше совпадений
не может быть.
А может, рай - мороз,
меня загнавший в тухлоту подъезда
однажды ночью, смятых папирос
огрызки затолкнувший прямо в губы,
покрывший реку склизкой чешуей.
А может, он последовал на убыль
за берегом, и вследствие, тобой,
оттолкнутой, как баржа. И сильнее,
синее небо, будто бы оно
в отчете за попытки поскорее
и навсегда забыть.
Но строгих гор
макушки меня гонят из берлоги
под этим небом выть. Грохочет чайка,
садясь на оцинкованную крышу -
я понимаю голову: убогий
Эден же. Сыт, спокоен - чем не рай - ка,
казалось бы. Но ты. Но дальше. Выше.