Предстала! Словно скорбь тая,
Вперила взор в меня суровый,
Сказала: "Я - судьба твоя.
Хочу сказать тебе два слова.
Мне стыдно быть твоей судьбой:
Над тем, что и ребёнку ясно,
Ты годы бьёшься понапрасну -
Что за охота, милый мой?!
Весь этот вздор навек отринь!
Без сожаленья! Молча! Сразу!
Тот только, кто лишён святынь,
Тот только, кто ничем не связан,
Способен жить и побеждать
(Что, собственно, одно и то же).
Так будь же смел! Чего же ждать!
Ты ж не становишься моложе!
То, что сегодня для тебя
Ещё с руки, ещё под силу,
Ты не поднимешь день спустя,
Не надорвавшись, друг мой милый".
И, сделав паузу, она,
Пред тем, как стать незримой снова,
Уже властительно грозна,
Сказала мне ещё "два слова":
"Но если ты, свой вздор ценя,
Пренебрежёшь моим советом,
Сам на себя пеняй за это -
Не жди пощады от меня!"