Не к добру весна, пришедшая в феврале,
и не сулит добро беспамятство вечерами.
В каждом доме, в каждой оконной раме
горит неяркий свет, как звёзды на земле.
Будто небо вытекло улицами, дворами
и обратилось в камень.
Я живу и не верю в слова, а тем более, в перифраз—
всё на свете циклично, в итоге—равно нулю.
Потому что любое слово, как правило, не про нас.
И ты больше не чувствуешь
Того, что я говорю.
Мне осталось: четвёрка стен, бесполезнее потолка
И 105 кубометров воздуха одному.
Столб белёсого дыма дешевого табака,
шелест крыльев глупого мотылька,
Взрывающий тишину.
Я зашел в квартиру замерзшим, неся проклятья,
оттого, что утром (как глупо!) ушел в плаще.
Я вспомнил прощание наше совсем некстати,
и как всегда вотще—
Твое "обнимаю", как вздох о больной дитяте,
как рука врага, ободряюще, на плече.
Знаешь,
объятье обязано быть объятием
или не быть вообще.