Мне снился пёс ледащий и безродный.
Он хрипло кашлял, тщась за мною следом.
Пока сучкастой палки не отведал,
На шкуре, обтянувшей туго рёбра.
И взвыв от боли и от униженья,
Помчался прочь, трёхлапой мелкой рысью,
Я ж камень, вслед ему, для пущей прыти,
Швырнул со злостью, наблюдая, тени
Худой как плеть, убогое вихлянье,
И ярость клокотала в вздутых венах,
Взбивая кровь до состоянья пены,
И Пустота заполнила сознанье…
Не страх – обида, тот несла треножник
По мерзлым кочкам паханого поля.
Так пустяки, порою, нас неволят,
Раздуты в резонансе с нервной дрожью.
Все знак дурной: круженье черной птицы,
Закат кровавый, ком в голодном брюхе,
Злой шепот, лишь едва достигший слуха
И штамп печали на знакомых лицах…
Пёс ковылял, и двигались картины
Несправедливой участи собачьей:
Помойка, лес, заброшенная дача,
Распадок… яма… сучьи именины…
Но гаснет день, и в отблесках притухших,
Багряной в лужах видится водица.
Пес, издыхая, к ним ползет напиться…
И видит в них мои глаза и уши…