Он повернулся на другой бок и продолжал читать.
«…Все традиции согласны в том, что Человека необходимо рассматривать как некий синтез всех элементов и царств природы».
Вздохнув, перелистал несколько страниц.
"…Алхимики искали не только философский камень, преобразующий материю, но и способ перехода человека в особое состояние, благодаря которому он смог бы преобразовывать духовные миры. Этим состоянием является Андрогин...."
Внезапный порыв ветра засыпал страницы книги песком. Он перевернул книгу, потрусил её и опять стал читать.
«…Согласно книге Бытия, человек создан «мужчиной и женщиной», т. е. в андрогинном состоянии, «по образу и подобию Божию», а затем Бог разделил Андрогина на двух разнополых существ, но с одинаковыми половинками душ...".
Он перекатился по огненному песку под жидкую тень ивовых кустов и продолжал чтение книги.
"Однако в андрогинном состоянии человек не может существовать на Земле – он превращается в Ангела и возносится на небеса…"
Изнуряющая солнечная жара безоблачного августовского дня начинала прятаться от надвигающихся вечерних прохладных серых теней прибрежных ивовых кустов в раскалённый песок песчаной горбатой косы небольшой вертлявой речушки.
Он отложил в сторону книгу.
Окунувшись несколько раз в реке, сидел теперь на горячем песке в одних драно-лохматых джинсовых шортах и пересыпал остывающую крупу речного пёстрого песка из одной пригоршни в другую.
Изредка он подносил ладонь к глазам и, щурясь, смотрел на переливающуюся огненно-зеркальную чешую воды, в которой купалась Она.
Жмуря веки с едва держащимися на ресницах капельками воды, Он с детским восторгом наблюдал за феерией переливающихся калейдоскопов миллионов радуг, разрываемых иногда врывающимися снопами лучей слепящего горячего солнечного света.
- Принеси мне шлёпки, - Она вышла наполовину из речушки и стала отжимать свои волосы, накручивая их попеременно прядями – и захвати сарафан.
Он встал, обтёр руки о драную джинсу, снял с ивовых веток горячий белый сарафан в мелкий красный горошек, подцепил пальцами ремешки мягких кожаных шлёпок и, приплясывая, песок всё ещё нестерпимо обжигал, вихляя бёдрами, подошёл с ней, ввинчивая пальцы ног во внутреннюю прохладу песка.
Она несколько раз встряхнула, наклоняясь над искрящейся водой, свои густые каштановые волосы, которые рассыпались влажными волнистыми прядями.
- Помоги, - Она повернулась к нему спиной.
Он вошёл к ней в реку и зубами стал развязывать тугой мокрый узел её купального лифчика, придерживая его пальцами и наслаждаясь ласковой прохладой речной воды.
- Подержи, я сейчас, - не поворачиваясь к нему, она изящно сняла трусики, взяла у него лифчик и, войдя дальше в воду, прополоскала их.
- Лови! - засмеялась она и бросила ему мокрый ком своего купальника. Он поймал его, неторопливо и сильно отжал.
Выходя из воды, Она несколько раз, черпая водяные огненные всполохи своими ладошками, смеясь, обрызгала его. Он только улыбался и разбивал ладонями летящие хрустальные всплески.
- Ну вот, опять намочила сарафан.
Он смотрел, как Она набрасывает трепещущий на ветру наряд на своё голое тело, словно пытаясь врасти в него. На миг ему почудилось, что не сарафан Она одевает, а расправляет белые прозрачные крылья, чтобы просушить их в горячих лучах падающего в гущу лениво волнующихся под ветром зарослей тёмно-зелёного ивняка солнечного приплюснутого диска, и взлететь в изумрудное небо.
- Застегни мне пуговицы, - сказала Она и, подойдя к нему, положила свои влажно-прохладные ладошки на его сухие и горячие плечи, целуя его, едва касаясь потрескавшимися сухими губами его губ, щёк, глаз, лба... Его ладони нырнули к ней под сарафан и невесомо пробежали по её телу, словно в первый раз…
От её влажных волос шёл аромат уходящего лета, реки, заходящего солнца… и сама Она была молодой, юной вечностью, вышедшей из реки времени…
Как всегда, у него сначала заложило уши, и звуки мира ушли в небытиё, внутри беззвучно лопнул огненный шар, и его кирпично-оранжевые лохмотья обжигающими укусами охватили его. По лицу пробежала ледяная дрожь, стягивая его до онемения.
Он перестал ощущать свои ноги, словно они стали медленно растворяться в ещё поднимающемся от песка дрожащем томном мареве…
Плавно оторвавшись от песчаной косы, он медленно поплыл над ней, над рекой, над кустами, над всем земным миром…
- Ты опять побледнел, - её тихий голос дрожал от напряжения, а губы всё быстрее запорхали по его лицу, - У нас опять начался Полёт, - Она, задрожав, резко обняла его и прижалась к нему, словно пытаясь намертво врасти в его тело, слиться с ним навечно.
- Что же такое с нами? - её тело наполнилось необычной лёгкостью и тем пугающим ощущением невесомости, как там, на летящих качелях и оторвавшись от земли Она догнала его...
С каждым его поцелуем, Она медленно возвращалась на Землю, обретая свои привычные ощущения и чувства…
- Мы, наверное, ненормальные, - сказал Он с дрожью, продолжая ласкать её как ребёнка.
- На Земле это называют Любовью, - Она почти пришла в себя и её начало охватывать необычное возбуждение, которого раньше Она никогда не испытывала.
Её ладошка скользнула по его плоскому и упругому животу, вниз, в пах и сжалась под его шортами.
- Не хочешь ли ты снова пережить это?
Его ноги вновь стали размываться песочным маревом.
Её ладошка медленно выплыла из-за пояса шорт и плавно нырнула ему за спину.
Он улыбнулся, а она звонко рассмеявшись, шутливо толкнула его в грудь кулачком.
- Я с тобой чувствую себя бесполым. Бесполым и всё. Теперь понимаю - ты просто моё продолжение, как я твоё. Ты похожа на меня, я на тебя, но... в тебе скрыто мое явное и, наоборот, во мне есть твое скрытое. Мы с тобой, наверное, стали Андрогином! - продолжал Он, держа её ладошки в своих, и белозубо улыбаясь.
Внезапно он резко привлёк её к себе и сильно, в засос поцеловал так, что Она застонала.
- Бесполым существом, со слившимися душами? Не хочу быть Андрогином, - сказала Она, прижимаясь к нему, - Я хочу быть обычной земной женщиной, любить тебя и рожать тебе детей. Не хочу! Не хочу! Не хочу! - Она прикусила губу и судорожно, в растяжку выдохнула – Не хочу.у.у!
- Не горюй. Прорвёмся. Я с тобой! - закричал он, кружа её по песку.
- Пошли купаться… последний летний заплыв.
Увлекая её за собой, Он рухнул в прохладные вечерние воды вертлявой речушки…
А на ветках ивового куста остались сиротливо болтаться его чёрные плавки с красной физиономией подмигивающего джокера и её пурпурно-фиолетовый купальный костюм...
Ранней осенью, возвращаясь поздно вечером на машине с её дачи, они разбились, врезавшись в «камаз» с навозом, который внезапно выехал с просёлочной дороги на шоссе.
В сгущающемся сиреневом духмяном осеннем сумраке наплывающего вечера над бесконечными полями и лесами медленно взлетал в бездонное звёздное небо белоснежный Ангел с печальным ликом…