Я хочу рассказать тебе, уважаемый читатель, историю, в которой нет ни слова вымысла, даже имена чуть изменены только некоторые, с кем мне не удалось связаться, чтобы получить разрешение на настоящее имя.
Глава 1 Предрассветный дар.
Ты когда-нибудь держал в руках эдельвейсы? Это чудо навсегда поселится в твоём сердце, если тебе хоть однажды посчастливится увидеть его серебряно-белые пушистые звёзды. Трогательное существо даже не хочется назвать цветком – распахнутые остроконечные ладошки, одна в одной, с пушистыми шариками подушечек в центре, могли бы сравниться с лапкой нежного зверька…. Если бы не были так грациозны, самодостаточны и безупречны!
Нет, мне не по силам описать эдельвейсы, но именно с них и началась удивительная история, полная романтики и грусти.
- «Девчонки, посмотрите …», - Карина Анваровна шагнула к столу мимо Катинэ, открывшей двери, включила ночник и поставила вазочку… с эдельвейсами на стол. Катинэ прижала руку к сердцу:
- «Ты ходила ночью на ледник? Сколько сейчас времени?»
- «Ага, ты не проснулась? Я – на ледник? Ночью? Сейчас – полшестого».
- «Рассказывай! Я села», - кутаясь в вязаную кофту, устроилась у стола Елена Васильевна, старшая из троицы, - «Катин, ты – тоже сядь! Тут что-то сногсшибательное!».
- «Вообще-то, нечего рассказывать…. Проснулась, не знаю, почему. Глаза открываю – на подушке что-то лежит. Чуть не заорала со страха. Посветила – эдельвейсы! Я же не могла с этим ждать, пока вы встанете!»
- «Ты думаешь, Петька?» - задала риторический вопрос Катинэ.
- «Думаю, но не уверена. Как теперь быть?» - Карина тоже села к столу.
- «Он как-нибудь намекал? Вообще, говорил о чувствах?» - спросила Елена Васильевна.
- «Ленк, ты – тоже спишь, или бредишь? Петька – про чувства? Я удивлялась, что он вообще разговаривать умеет! Причём – красиво! Только, совсем про другое – читал стихи, рассказывал про восхождения. Я его спросила, была ли у него любовь, он сказал: - «Эту тему мы трогать не будем», - нормально сказал, не обидно, даже – мягко, но понятно, что задевать больше нельзя. А про эдельвейсы – я спрашивала, есть ли здесь места, где их можно найти. Он ответил, что – есть, и спросил, знаю ли я легенду? Я сказала, что не знаю, пробовала выспросить, но он перевёл разговор», - Карина Анваровна обхватила вазочку ладонями и ушла в глубину своих мыслей…
- «Алё-о! Вернись, ты нас разбудила, чтобы мы наблюдали твои воспоминания?», - переглянувшись с Еленой Васильевной, сказала Катинэ после паузы, взяв из рук Карины вазочку с цветами, - «ты лучше подумай, мог ли это сделать кто-нибудь другой? Цветы недавно срезаны – ты обратила внимание? Срезаны, не сорваны! Кто, кроме Петра мог так сделать?»
- «Можно было потом подрезать, мадам сыщик…», - не выходя из состояния прострации, проговорила Карина.
- «Посмотри внимательно – стебли разной длины, а сам букет уложен цветочек к цветочку, или это – уже ты укладывала?» - настаивала Катинэ.
- «Нет. Я даже верёвочку не трогала! Ну и – что? Почему другой не мог также сделать?» - у Карины был вид человека, который говорит только затем, чтобы не молчать….
- «Да потому, что так бережно мог сделать только альпинист со стажем, для которого горы – не увлечение, а смысл жизни, альпинизм – не спорт, а – диагноз! Обыкновенный турист надрал бы с корнем, пучками, не выбирая по цветочку. Это – Петька, уж мне-то можешь поверить, я с ним ходила на шести тысячник», - Катинэ вынула букетик из вазочки и поднесла ближе к лампе, рассматривая срезы.
Цвет серебристого бархата лепестков стал почти молочным. Каждая ворсинка центральных шариков, казалось, излучала самостоятельный свет. Вся троица залюбовалась цветами.
- «Господи, какая удивительная красота! Первый раз вижу эдельвейсы близко. Я не подозревала, что это – такой восторг! Думаю, и легенда должна быть особенной», - произнесла Елена Васильевна, - «надо поспрашивать инструкторов и поговорить с Кумаром – ужасно хочется узнать легенду»
- «Если цветы принёс Пётр», - продолжала рассуждать Катинэ, - «он не подаст виду. Может даже вообще отказаться. Суровый он человек в этом отношении».
- «Я вообще удивилась, когда Пётр с Ринкой сбежали», - отозвалась Елена, – «мне он казался замкнутым, неприветливым. Правда, в тот вечер мы вообще не переставали удивляться. Такой вечер, и в такой ситуации редкие друзья могут устроить. Я, во всяком случае, буду благодарна им на всю оставшуюся жизнь. От Петровича я, кстати, тоже не ожидала. Ладно, девушки, мы – не о том, что делать-то? Может, ничего и не надо делать? Само определится. Лично мне хотелось бы узнать, что за легенда»
- «Интересная ты, Ленка, ничего не делать! А если из рук всё валится от неопределённости? У меня нет такого спокойствия, как у слона, да у тебя…»
- «Люди, я вас покину, кажется, Макс проснулся», - сказала Катинэ и ушла к кроватке сына.
- «Ладно, мне тоже – пора, я пойду, потом заскочу, как освобожусь», - засобиралась Карина, - «не хочешь ко мне пойти, чай попить – Петька вчера презентовал?»
- «Спрашиваешь! Хочу, конечно, скрытная ты наша!» - и обе женщины потихоньку вышли из барака.
Глава 2 Незадачливый администратор
Высоко в горах Заилийского Алатау, в окрестностях одного из красивейших городов, были разбросаны по ущельям детские и молодёжные здравницы советского времени. Тогда они назывались лагерями: лагерь «Трудовых резервов», лагерь «Облсовпрофа», лагерь «Обкома профсоюза…(энергетиков, медиков, управления гражданской авиации, и т.д., и т.п.…)» Организацией отдыха детей занимались профессиональные педагоги, будущие педагоги – студенты ВУЗов, пединститутов, музыканты, спортсмены. Каждый коллектив персонала, как любой коллектив, формировал свои кланы и группы, только здесь всё имело сокращённый, ускоренный и более явный вариант.
Два таких лагеря, один – пионерский, другой – подростковый, туристский, стояли бок-о-бок в верхней части проходного ущелья. Проходным называли маршрут, проложенный и окострованный туристами, через перевал, соединяющий два ущелья. Обычно такие маршруты прокладывались там, где можно было зимой взойти вверх из одного ущелья, чтобы потом катиться на санях, или лыжах по пологим склонам другого ущелья, не останавливаясь, несколько километров, почти до самой черты города. Летом завсегдатаи гор ходили по любимым маршрутам за ягодами, грибами, травами. Все норовили завести знакомство с кем-нибудь из персонала высокогорных лагерей, чтобы иметь благоустроенное место привала. Не были исключением и те лагери, о которых пойдёт рассказ.
В ущелье только начало сереть, предрассветный холод ещё не выпустил из своих когтей ни камни, ни землю, ни воздух. Наши подруги почти бегом спустились вниз, в пионерский лагерь, к домику начальника. Здесь ничего не изменилось с того памятного вечера, когда они сидели без света, в состоянии полного отупения от обиды и безысходности.
Елена Васильевна была начальником лагеря, Карина Анваровна – старшим воспитателем. Они уже третье лето работали в паре. Лагерь был сложный, проблемный. Когда Елена Васильевна получила направление на работу в этот лагерь, а было это – в мае месяце, ремонт и подготовку к летнему сезону никто ещё и не начинал…
Всего за один месяц она сумела не только отремонтировать корпуса, столовую, собрать персонал, но и построила спортплощадку, которой не было все 10 лет существования лагеря. Строительство клуба было закончено, а два новых корпуса ещё были в работе. На пустынной территории лагеря Елена высадила 400 саженцев берёз, лиственниц, елей и сосен. Главной её гордостью было подписание акта землепользования, который со времён закладки лагеря оставался незавершённым. Надо тебе сказать, читатель, что Акт землепользования – это бумага с подписями 14 руководящих лиц центральных областных и городских управлений, таких, как Гипрогор, Селезащита, Лесничество, БТИ, и проч., за каждой из которых нужно было ходить неоднократно, собирая бесчисленные справки и подтверждения. Так вот, этот Акт Елена Васильевна довела до завершения! Чего это ей стоило, сейчас не расскажешь – в 7 часов утра за ней приезжал старенький грузовичок, на котором она колесила по инстанциям, возила в лагерь людей и материалы, и возвращалась домой часов в 10 вечера, а иногда и позже, если последний рейс был из лагеря. Ей было всего 33 года – энергии хватало ещё и на романтику!
Путь между городом и лагерем скорее напоминал высохшее русло горной речки, чем дорогу. Достаточно сказать, что спуск в город на машине занимал 80-90 минут (высчитанных неоднократно) при расстоянии всего – 4 километра!
В Райкоме Партии ей пели дифирамбы…. В Райкоме Партии ей разрешили принять детей, не замораживая строительные работы (что, вообще-то, категорически запрещалось всеми существующими инструкциями, но слово Партии – выше инструкций…).
Райком Партии и утвердил потом её увольнение, с приговором «не справилась с должностными обязанностями»….
Этому «скоропостижному» увольнению предшествовал случай, которому неопытная начальница не придала значения.
Накануне заезда, когда все комиссии благополучно дали своё «добро», вечером в лагерь приехал председатель Обкома Профсоюза Энергетиков (главного хозяина лагеря). Он приехал один, на обкомовском «газике», чтобы отметить начало сезона и отдохнуть. Приехал с ночевкой. Это был небольшой мужичок с надменной физиономией, в мятых брюках, в которых он, видимо, сидел на чём-то, не очень чистом…. Когда Елена Васильевна наивно спросила, где подготовить комнату, председатель обиделся, и уехал. Видимо, он хотел разместиться в домике начальника…. Вот, с этого момента началась охота за ошибками и промахами молодой начальницы. Два заезда прошли в нечеловеческом напряжении не только Елены Васильевны, но и всей её команды. Тяжелее всех приходилось заместителю, Карине Анваровне.
Каждую минуту детского досуга приходилось расписывать и организовывать, так как в лагере продолжались строительные работы. Территория стройки не была огорожена, что создавало дополнительные возможности травм любопытным пионерам. Многочисленные проверки и комиссии не давали вздохнуть полной грудью. Два заезда компромата не собиралось…
Между вторым и третьим заездом на пересмену не оставалось свободного дня, т.е. новых детей должны были привезти на следующее утро после вывоза «старых».
Транспорт для вывоза детей предоставляли обкомы. В 8 часов вечера 45 детей не были вывезены. Дозвониться до обкомов не удалось. 8 человек пионервожатых-студентов должны были уехать с последним транспортом, чтобы на следующий день сдать экзамен…. Вот тогда-то, наконец, Елена Васильевна и совершила тот промах, которого так ждал мстительный председатель Обкома Профсоюза Энергетиков.
Начальница спустилась в город, наняла за свои деньги «левый» автобус и отправила 45 детей и 8 вожатых-студентов в город. Карина Анваровна тогда категорически собиралась ехать с детьми, но Елена в приказном порядке её не пустила. Напряжения последнего дня (отправка детей, подготовка помещений для нового заезда) замыкались на Старшем Воспитателе – Карина еле держалась на ногах.
В 8 часов утра следующего дня Елена Васильевна была уже в управлении, чтобы организовать завоз новых детей. Вот тут ей и сообщили, что 8 детей были доставлены по домам милицией глубокой ночью, и что в 9 часов её ждёт председатель ОблСовПрофа…
В 9 часов утра, в кабинете председателя ОблСовПрофа, Елена Васильевна выслушивала резкие обвинения (председатель была крутой женщиной) в халатности, безответственности и проч. Когда она вышла из кабинета в сопровождении двух инструкторов, которые непосредственно курировали лагерь, те накинулись на неё: - «Ты почему молчала? Почему ты не объяснила, как было дело?» - «Что я могла возразить? Я же ещё не знаю, что случилось на самом деле», – развела руками Елена.
В 10 часов дня состоялось экстренное заседание Совета Обкома Профсоюза Энергетиков, на котором неудачливая начальница испытала главный стресс своей жизни. Те же самые люди, которые хвалили её накануне, теперь, как склочные старухи на завалинке, ставили ей в вину её же достижения и успехи. Ну, например, говорили такое: - «В этом году сложилась хорошая ситуация с транспортом («сложилась!» – героическими усилиями Елены Васильевны!), но транспорт не находился в лагере…(транспорт – он на то и транспорт, чтобы транспортировать, а не стоять!)
Когда ей предоставили слово, вдруг оказалось, что связки не работают – она открывала рот, а слово не произносилось. Кто-то подал воды. Только тогда нашёлся человек, сказавший доброе слово – это был управляющий ГорЭнерго: - «Ну, что же это мы всё так плохо изобразили? Ведь она сделала много хорошего. Может, дадим возможность исправить ошибки?» Ему возразили, что ОблСовПроф приказал уволить…
В 12 часов дня Елена Васильевна с представителем профсоюза, которому надлежало заменить её, были уже в лагере, принимали новых детей. Фактическим начальником осталась Карина Анваровна.
Елену Васильевну попросили освободить временное жильё (в домике начальника), но обязали довести всю документацию до конца смены и выполнить консервацию лагеря…. В те времена логикой не руководствовались…
Вместе с детьми постепенно съехались студенты, привезли все 45 расписок от родителей о том, что дети доставлены домой и сданы «с рук на руки» вожатыми. Самое позднее время значилось – 23 часа 7 минут. Елена перебралась с вещами в комнату к Катинэ – в барак соседнего лагеря.
Глава 3 Дружеская поддержка.
Вечером, не зажигая свет, Елена с Кариной сидели, ничего не соображая после пережитого, когда в дверь постучали. Вошедший оказался директором соседнего лагеря:
- «Девочки, я только сейчас узнал, что произошло, примите сочувствия и – пойдёмте к нам, в такой ситуации нельзя оставаться одним. Елена Васильевна, у меня действительно нет слов, я возмущён, озадачен, не знаю, как реагировать! Никто из нас не защищён от беспредела. Приходите. Мы с Петром ждём вас».
Когда он ушёл, Елена с Кариной размышляли не долго. Не переодеваясь, не подкрашиваясь, они закрыли домик и направились в верхний лагерь.
Домик директора верхнего лагеря находился выше всех остальных помещений, из южных окон открывался вид на горы, не испорченный присутствием человека, из северных окон оба лагеря были видны как на ладони. Уже по дороге подруги несколько раз останавливались и боролись с сомнениями, после чего продолжали путь, тем медленнее, чем ближе становилась цель. Последний раз они остановились буквально в трёх шагах от двери, и, может быть, вернулись бы, но Николай Петрович вышел навстречу…
- «Молодцы, что решились! Мы с Петром чуть не поспорили - он уверял, что вы не рискнёте прийти. Ладно, не оправдывайтесь, мы ведь видели, как вы шли… Нет, нет, нет, теперь уже – только вперёд! Сказавший «А» должен говорить и «Б»…
Не думайте ни о чём плохом – нам просто хочется вам помочь, но ничего другого, кроме дружеского участия мы сделать не можем, поэтому – располагайтесь. Сегодня всё – для вас!», - во время этого монолога Петрович, взяв женщин за руки, провёл их через коридор и кабинет в небольшую комнату, в которой не было ничего лишнего, а всё что было, создавало атмосферу уюта, покоя и защищённости. На столе были фрукты, сыр, колбасы, овощи. Сервировка вызвала восхищение обеих подруг.
Пётр Иванович открыл шампанское, как только гостьи вошли. Предупреждая неловкость первых минут, подал каждой фужер и, наливая вино, провозгласил:
- «Девочки, не сочтите за хамство, но я рад случаю сказать вам, какие вы молодцы! За вас! Тех, которые так с вами поступили, мы не будем ни ругать, ни обсуждать – пусть им будет легче! Есть другие лагеря, другие люди… Есть вы, это – самое главное! За вас!»
После шампанского остатки скованности исчезли бесследно.
- «Скажите честно, есть хотите? Вы, наверное, весь день ничего не ели? Я сейчас пошлю на кухню – Юлька обещала отбивные», - Петрович нажал кнопку звонка над дверью и через пару минут появился Владимир Афанасьич – так звали старшего воспитателя. Получив указания от шефа, Афанасьич исчез.
Елена Васильевна засмеялась:
- «А я только хотела спросить, зачем звонок с этой стороны двери! Слушайте, как-то неудобно, что нам прислуживают, Володя разве не будет ужинать?»
- « Когда будут гости у Афанасьича, мы сквитаемся, так что – всё в пределах», - успокоил директор, включая музыку.
- «Петрович, что это? Где берут такие записи?» - восхитилась Карина Анваровна. Музыка действительно завораживала перепадами низких, бархатных и высоких, атласных звуков саксофона в удивительной кантиленности блюза.
- «Музыка, это – секретное хобби нашего директора. Посмотрите сюда», - Пётр Иванович открыл шкаф, стёкла которого были заклеены картинками женщин, снизу до верха там стояли коробки с кассетами, разделённые, как в хорошей библиотеке, картонными указателями тематики, - «а записывает он по ночам, ловит по радио забугорников».
Принесли отбивные. Много – полную супницу. Без гарнира. Петрович положил гостьям по четыре отбивных, не обращая внимания на протесты:
- «Вам обеим полнота не грозит, а стрессы нужно заедать калорийной пищей. На гарнир – овощи, маслины. Рекомендую – грибы-по-бреусовски – Пётр собирал и готовил! Все, кто пробовал, пишут рецепт, но ни у кого так не получается. Так. Под горячее – тост. Есть желающие на коньяк?»
- «Есть! Я вашу газировку выпила только из вежливости», - заявила Елена.
- «Наш человек!», - обрадовался Петрович, - « тут крайности: с Петром не выпьешь, потому что он вообще не пьёт, а с любым другим не выпьешь, потому что их потом не остановишь! Причём, пьют водку», - наполнив рюмки (Петру налил виноградный сок), продолжал, - «Елена Васильевна! Я здесь работаю пятый год, каждый год вижу нового начальника, но такой хватки, как у вас, я не наблюдал. Не всякий мужик сможет за месяц такой объём работы своротить!»
- «В Райкоме Партии мне говорили то же, и – чем кончилось?», - пожав плечами, возразила Елена.
- «Это – совсем из другой «бочки» - я говорю о ваших деловых, организационных способностях. Вам не хватило опыта. Причём пакостного опыта. Я имею в виду «гибкости перед вышестоящими». В нашем ведомстве, как в большой деревне, все про всех знают. Народ уже два заезда поражался, как вам удалось выстоять под таким прессингом!
Вообще-то я себя ругаю – я ведь знал, но не предупредил. Знал и то, что Басымов на вас глаз положил. Надо было подучить, но я не предполагал, простите за откровенность, что в начальники может выбиться такой наивный человек! Простите ещё раз! Тогда можно было всё спустить на тормозах, не нажив врага – у вас же получалось! Помните, когда зимой вы приехали первый раз смотреть лагерь и сбежали, а я вас прикрыл? Надо было так сделать, тем более, что мы уже, вроде как, друзья! Ладно – теперь не вернёшь. Я уклонился от темы. За вас, за ваши способности! Мне очень жаль, что так всё кончилось! Мне хотелось работать с вами. Но жизнь большая, может, ещё и сведёт нас в одну упряжку! За вас!»
- «Неожиданно!», - выпив коньяк и молча прожевав отбивную, заговорила Елена Васильевна, - «Я действительно зря сунулась в начальники – я подозревала насчёт Басымова, но то, что это видно было другим, для меня – открытие! Вы думаете, что с машинами сделано специально?»
- «Да, никто и не сомневается! Причём, вариант беспроигрышный. Если бы вы не вывезли детей, вас бы наказали за то, что лагерь не готов к приёму заезда, а поскольку вы нашли выход, у вас украли фигуру и объявили мат! Был единственный шанс победить – если бы вы накануне взяли у обкомов письменное подтверждение в предоставлении транспорта для вывоза. Знал бы, где упасть…. Это теперь легко, после драки, говорить», - отвечал Петрович.
В это время Пётр вполголоса начал что-то говорить Карине, она отвечала ему так же тихо. Разговор разделился на две части.
Потом пили за Карину, за дружбу, причём никто не пьянел, словно пили виноградный сок, танцевали. Потом из кухни принесли торт. За чаем и кофе разговор крутился вокруг работы и её главной сложности – связей. Елена с Николаем Петровичем не заметили, как остались одни – Карина с Петром куда-то делись. Петрович предложил выйти на воздух.
Восточный край верхушек ущелья уже посветлел, хотя в самом ущелье ещё стояла ночная чернота. Ни шороха, ни звука не издавал предрассветный холод. Звёзды сверкали крупной россыпью и казались нестерпимо яркими и обильными. Бездонная чернота неба снизилась, распласталась, загораживая ущелье от нового дня.
- «Люблю я это время!», - произнёс Петрович каким-то новым голосом, связывая Елену другим отношением, - «мне всегда хочется перемен, я обдумываю проекты, расставляю по полочкам все дневные события. Наверное, потому, что это – время, когда я обычно выхожу после записей музыки. Какой-то прилив сил появляется. А днём засасывает рутина. Сознайся, где ты черпаешь столько энергии?»
- «Знаешь», - легко перешла на «ты» Елена, - «я никогда не задумывалась на эту тему, просто – интересно. Я работала в проектном институте и обожала «авралы», когда воздух закипал перед сдачей объекта. Ушла потому, что ненавидела скукотищу между авралами. Тут я сама себе хозяйка, сама задаю темп».
Постояли на воздухе, вернулись в комнату, выпили ещё. Пётр с Кариной так и не появились. Наконец, когда посерело за окнами, на обоих навалился сон. Петрович отвёл гостью в специально приготовленную комнату и ушёл. Обоим не хотелось портить зарождающееся тепло дружеского понимания маячившим из-за спины интимом.
Глава 4 Легенды.
Дружба Карины с Петром развивалась медленно и несмело: медленно – потому, что времени не хватало даже на сон, несмело – потому, что у Карины уже был печальный опыт, после которого остался сын без отца, похоже, у Петра – тоже.
Елена жила с Катинэ в бараке для персонала верхнего лагеря – помогала Карине в тех делах, где у Карины не было опыта, да и не могла она уехать, консервацию лагеря вменили в обязанность ей.
Подходила к концу эта последняя, многострадальная смена, когда Карина обнаружила на рассвете эдельвейсы на своей подушке.
Они с Еленой пили чай со сливками. Как раз и пришла Валентина, жена лесника, Майлыбая, принести сливки и поболтать. Увидев эдельвейсы, она даже руками всплеснула: - «Господи, это откуда?» Пришлось рассказывать.
- «Вы хоть знаете, что это значит?», - Валентина взволновалась не на шутку, - «есть легенды, я сейчас вам принесу. Мой Мишка, «тронутый» горами, собирает всякую ерунду, у него есть вырезки …. Никуда не уходите, я быстро!» - и она умчалась.
- «Вот, на ловца и зверь…», - проговорила Елена, выставив указательный палец, - никого и спрашивать не пришлось.
Валентина вернулась действительно быстро и выложила на стол несколько вырезок из газет и журналов. Елена взяла верхнюю и стала читать:
- «Есть легенда, что пылкие сердца двух влюбленных не могли жить друг без друга. Но судьба распорядилась иначе - им предстояло расстаться навсегда. Мысль о предстоящей разлуке вселяла обоим ужас. Единственный выход, как им казалось, остаться вместе навсегда - это умереть. Юноша и девушка решили вместе погибнуть, сбросившись со скалы, чем жить друг без друга. После их смерти скалы укрылись в знак торжественной и печальной победы любви над судьбой белоснежными цветами эдельвейса.
С тех пор у народов гор цветок эдельвейса так же является символом мужества и стойкости. Влюбленный парень одаривает девушку букетиком эдельвейсов, чтобы выразить безмерную любовь к своей единственной. Девушка, которой подарят эдельвейсы, отдаёт своё сердце навсегда. Если девушка подарит эдельвейсы юноше - это свидетельствует о её презрении к нему, о слабости мужчины», - ничего себе! Мне эта история не нравится!»
- «Слушайте, это – ещё невероятнее! Будто на высоких неприступных скалах живут сказочные красавицы с длинными волосами и когтями, с помощью которых они легко передвигаются по вершинам и камням даже ночью. Эти сказочные существа в женском обличии рассевают и бережно ухаживают за цветами эдельвейса, ревностно сохраняя тайну их существования от людей. Сорванные цветки не вянут, а высушнные - надолго остаются в первозданном виде, сохраняя сказочную красоту. Смельчаков, желающих украсть у красавиц их прекрасные серебряные звезды, они бежалостно сбрасывают в пропасть. И только тем, чьи побуждения сорвать эдельвейс навеяны искренней и преданной любовью к своей единственной, они позволяют это сделать и остаться в живых. Они дарят влюбленным цветок - талисман любви», - такой подход мне нравится больше!»
- «Это – легенда, которая записана в Карпатах: люди говорят, что в давние времена жил один гуцул, у которого была красивая зеленоглазая дочь. А по-соседству жили два брата-близнеца, и оба были безумно влюблены в девушку. В тайне друг от друга каждый из близнецов надеялся, что красавица гуцулка выберет именно его. Время шло, а невеста так и не могла определиться, кого выбрать в мужья. И тогда она решила устроить своего рода жеребьевку и огласила условия: кто первым из братьев достанет с гор для нее цветок эдельвейса, за того и выйдет она замуж. Братья отправились в горы, долго искали цветок на отвесных скалах, и, наконец, оба увидели заветную цель. Но цветок рос в таком труднодоступном месте, что сорвать его было тяжело. Оставалось всего несколько метров, оба настойчиво карабкались по неприступной скале. И когда один из них протянул руку, чтобы дотянуться и сорвать цветок, из-под его ноги пошатнулся и выскочил камень. Брат потерял равновесие и почувствовав, что вот-вот сорвется в пропасть, схватился за брата. Но это не спасло его, и даже погубило обоих. Близнецы погибли вместе. Тем временем гуцулка с нетерпением ждала, когда же они вернутся. Не дождавшись, девушка отправилась в горы сама на поиски любимых. По пути ей встретился пастух, который сказал, где видел тела погибших братьев. Девушка отправилась в то место, вскарабкалась на самую высокую скалу и бросилась в пропасть...»
- «Вот ещё: в альпийских предгорьях говорят, будто цветок этот появился тогда, когда прекрасная горная фея впервые заплакала от неразделенной любви к простому земному юноше, который никогда не поднимался в горы и ничего не знал о существовании феи. А фея не могла спуститься вниз и только наблюдала с вершины горы за молодым пастухом».
- «Последняя легенда, она похожа на предыдущую: давным-давно, на самой высокой вершине Альп, жила прекрасная фея, которую все звали Снежная Королева. Жители гор и пастухи взбирались на вершину, чтобы полюбоваться ею. Судьба так распорядилась, что ни один смертный не мог жениться на Снежной Королеве. Каждому просителю разрешалось прийти в величественный ледяной дворец с хрустальной крышей, где стоял трон Королевы. Но в тот момент, когда он начинал говорить о своей любви и просил её руки, появлялись гоблины, хватали его и сбрасывали со скалы в бездонную пропасть. Королева спокойно наблюдала за этой сценой, её ледяное сердце было не способно чувствовать.
Легенда о хрустальном дворце и прекрасной бессердечной королеве достигла самых далёких альпийских деревушек и дома бесстрашного охотника. Очарованный этой легендой, он решил попытать счастья. Покинув свою долину, он шёл много дней, взбирался на покрытые снегом и льдом вершины, наперекор пронизывающему ветру.
Не раз ему казалось, что всё потеряно, но мысль о прекрасной Королеве давала ему новые силы и заставляла идти дальше. Наконец, после многих дней покорения вершины, он увидел перед собой сверкающий на солнце ледяной дворец. Собрав последние силы, молодой охотник зашёл в Тронный Зал. Он был так потрясён красотой Снежной Королевы, что не мог вымолвить ни слова. Королева молча смотрела и думала, раз он не просит её руки, значит, и нет нужды звать гоблинов.
Но вот, к её большому изумлению, она обнаружила, что ей нравится этот смелый охотник, который был моложе и красивее предыдущих просителей её руки, и она с радостью бы вышла замуж за этого молодого человека.
А в это время гоблины наблюдали за своей госпожой; вначале они были очень удивлены, а потом стали всё больше и больше огорчаться. Они очень боялись, что их Королева может нарушить закон, и это навлечёт на Горный народ гнев Судьбы.
Видя, что королева не спешит отдавать приказ, чтобы избавиться от охотника, гоблины схватили и сбросили его со скалы. Снежная королева видела всё это в окно, однако ничего не могла сделать. Но ледяное сердце прекрасной и жестокой феи растаяло, и она стала простой любящей женщиной.
Из глаз упала слеза, первая в её жизни. Слеза Снежной Королевы упала на камень и превратилась в маленькую серебряную звёздочку.
Это был первый эдельвейс… цветок, который с тех пор растёт только в самых высоких, самых труднодоступных вершинах Альп, на краю пропасти…»
- «Да-аа, история», - произнесла Карина, - «из какой легенды мои эдельвейсы? Что я должна теперь думать? А делать?»
- «Ясно одно, эдельвейсы – символ любви! Заметь, девушка, которой подарены эдельвейсы, взамен отдаёт сердце, навсегда!» - Елена была задумчива и серьёзна, - «Ты сможешь отдать сердце навсегда?»
«Иди ты, Елена Васильевна, не можешь без философии!» - Карина повернулась к Валентине, - «можно, я тебе эти бумажки вечером принесу? Надо Катинке показать и самой хорошенько почитать, мне уже пора бежать на планёрку», - женщины вышли вместе и разошлись в разные стороны.
Глава 5 Подстава.
Наконец, смена закончилась, детей вывезли, уехали и остальные работники нижнего лагеря после уборки всех помещений и территории лагеря. Карина тоже перебралась в барак к Катинэ, теперь она помогала Елене готовить лагерь и документацию к консервации. Конечно, это ещё и был повод оставаться поближе к Петру. Хотя Пётр её не замечал в упор.
Случилось это всего через несколько дней после эдельвейсов. Пятеро молодых мужчин, гости Афанасьича, с разрешения Николая Петровича, разбили две палатки возле верхнего лагеря. Вечером, после ужина со спиртным у костра, компания обсуждала историю с эдельвейсами. Видимо, от лесников все знали, что Карина Анваровна получила в подарок эдельвейсы. Дарителя подозревали все, но обсуждать его не решались. Пётр Иванович был и авторитетом и кумиром. Он не мог заниматься большим альпинизмом – спасая ребят на восхождении, повредил лёгкое. Ледорубом. Он выжил, но с одним лёгким. Работал инструктором по туризму. В его присутствии не курили даже у костра.
Зато, Карине не мыл кости только ленивый. Она не блистала красотой, была просто симпатичной, роста небольшого, с пропорциональной фигуркой, маленькой грудью и безупречной смугловатой кожей. Она обожала гитару и пела песни бардов чуть хрипловатым голосом. Педагог-математик, про которых говорят «от бога», на уроках добивалась дисциплины и знаний от старшеклассников, вдвое выше её. В жизни она была лириком и романтиком. В лагере она была просто Ринкой.
Вот, у костра, эти чужие парни разглагольствовали о том, что нет сейчас девушек, достойных подарка эдельвейсов. В присутствии Петра. Пётр сдержанно возразил. Ему пообещали представить доказательства. Эти подробности Карина с Еленой узнали много позже от Николая Петровича.
В тот роковой день Петровича в лагере не было. Карине передали, что ей нужно срочно забрать в кабинете Петровича какой-то документ. Она торопливо шла по дороге вверх к домику директора, слева – ограда лагеря, справа палатки гостей. Из палатки вышел молодой красивый мужчина и сказал, что документ у него. Карина, не сомневаясь ни секунды, подошла к палатке и протянула руку. Парень схватил её за руку и, притянув к себе, стал целовать. Онемевшая от неожиданности, возмущения и растерянности она тщетно пыталась вырваться из железной хватки мастера. Негодяй, насладившись унижением девушки с хохотом вернулся в палатку.
Карина, глотая слёзы, добежала до директорского домика. На крыльце стоял Пётр. На вопрос о документе он молча развернулся и ушёл. Карина, всё ещё не понимая случившегося, добежала до запертой двери кабинета Петровича. Только выйдя из домика, она начала осознавать подставу.
В комнату к Елене и Катинэ она влетела в состоянии почти невменяемом. Как был представлен этот розыгрыш они так и не узнали, но Пётр перестал её замечать. Через два месяца она узнала, что Пётр женился.
Глава 6. В жизни не всё заканчивается счастьем.
Прошло полгода. Карина ушла с головой в работу. Однажды Елене позвонил Николай Петрович и попросил разрешения зайти с друзьями по делу. Ему нужна была справка на фирменном бланке с печатью. У Елены остались от лагеря несколько бланков.
Когда друзья Петровича вошли вслед за ним в комнату, Елене Васильевне с трудом удалось оправиться от шока: это были Пётр с женой и мальчиком того же возраста, что и сын Карины. Пока она делала справку и поила гостей чаем, тайком рассмотрела Миладу, так звали жену Петра. Она была невероятно похожа на Карину: жестами, голосом, ростом, фигурой, всем, кроме лица. Сына её тоже звали Димкой.
Пётр с женой ушли, Николай Петрович остался под каким-то предлогом. За чашкой кофе рассказал: - Пётр после истории с Кариной стал чувствовать себя всё хуже, когда я под конвоем отвёз его в госпиталь, где его оперировали раньше, доктора «отписали» ему не больше трёх лет жизни, если под наблюдением врача. Милада проходила практику, когда Петра оперировали. Она предложила Петру сделку: ей нужен был пациент для диссертации, Петру нужен был личный врач. Поженились из-за каких-то юридических заморочек.
Через 2 года Петра не стало. Карина после похорон уехала на север, и они с Еленой потерялись. Эдельвейсы остались у Елены. Они действительно сохранялись много лет, только цвет из серебристого стал желтоватым.