Город держался. Стены скрепляла ненависть.
Плавились нервы, сплавляясь в железный ком.
И исчезал липкий страх, что во сне навис:
Выживем – будем бояться уже потом.
Выживем – будем оплакивать. Павших, предавших.
Будем стараться простить тех, кто просто сбежал.
Будем стараться забыть, как нам было – уже – не страшно,
Забыть, как нам было мёртвых – уже – не жаль.
А сейчас – просто будем. Каждой железкой, камнем.
Мы – это город. Мы – его пульс и гнев.
Если разрушат стены – стеною встанем,
И те, кто придёт, пожнут свой вчерашний сев.
Небо сквозь чёрную дымку тревожно-красным
Щурилось оком, суля за чертою – ад.
Город держался. Держался, быть может, напрасно.
И сыпался, сыпался, сыпался с неба град.
З.ы.: Убедительная просьба не искать здесь латентный сепаратизм.