Последним дыханием я заткну голоса.
Резьба на сердце приобретет какой-то смысл.
Скатывается с уст давно упавшая слеза,
Связь разума с телом утратила мысль.
Последняя стадия умирания в глазах,
Сегодня чай стал мертвенно сухим.
Вспоминаю невольно, как в небесах
Я гулял со своим счастьем глухим.
Ощущаю, как коробка из стен меня угнетает,
И обои в полоску глядят на меня в испуге.
Полумрачная комната меня утешительно убивает,
Я потерялся в днях из-за россыпи в недуге.
С утра немного (как обычно) горло першит,
И рука от муки (который раз) онемела.
За окном какая-то девушка бежит
Скорее на работу, где жизнь опустела.
Я далеко от самого себя. И вшивые тучи
Бегут в очередности к пункту бесконечности.
Лампа Ильича своим кряком собирается мучить,
Я изгнанник из мира бесчеловечности.
В обед закололо в груди, бедное сердце
Перестало шустро стучать, всё утихло.
Три раза плеснусь кровью и упаду в полотенце,
Чтоб неразгаданное чувство, на миг, притихло.
На глазах у космоса, у всей вселенной
Я умудрился потеряться в своём «нигде».
И за сотни миль, на горе сокровенной
Слетают огоньки на крыши в пустоте.
Вечером, ближе к семи, я поменяю постель
И пижаму надену в первый раз.
Пусть словесная, житейская, гадкая канитель
Витает за окном как ядовитый газ.
Не чувствую рук до пояса, оглох…
А тьма оказалась на удивление гостеприимна.
Снова думаю о том, когда совершу последний вздох
Тьма, как и моя безопасная жизнь, наивна.
Странное чувство, что я так быстро уменьшаюсь.
И без всяких препятствий исчезну насовсем.
Всё тело горит от боли, и я уплотняюсь
Безо всяких на то причин и проблем.
А ночью, упаду с кровати, и задохнусь опять.
Одеяло стянет шею до экзистенции так грубо.
Снова слово «жизнь», так неумело, пытаюсь потерять.
Но агония в стоне не разберет моё худо.
Мне уже давно пора.
В квинтэссенцию пера…