Мне дашь ещё тридцать – к полудню, но скоро – не дашь:
прошло, пролетело – тщета-суета-камарилья.
Последняя хитрость – слегка послюнив карандаш,
оправить бровей отыгравшие ломкие крылья.
И жить терпеливо, и делать простые дела,
свой малый возок волочить из безлюдного леса.
И брать эти скорби, как лошадь берёт удила,
усвоив солёный устойчивый привкус железа.
И ждать утешенья под этой тяжёлой рукой, –
за слёзы по нашей тщете даже Бог не осудит –
где только тупое терпенье приносит покой, –
хотя бы немного покоя, раз счастья не будет.