Словно мятая газета «за вчера»,
От утра и до самого вечера,
Он проигрывал время, залечивал.
Самого себя.
Между жесткостью, корыстью, отвращением
Он им всем находил прощение.
Опыт давит на нас ощущением, осмыслением доброты.
Если жизнь со своей анагогой
В обстановке почти , что убогой
Он и понял ее и потрогал без каких-то привычных вещей.
Остывший чай да ломоть хлеба.
Мы все стремимся за победой.
Над пропастью, над совестью, над бредом,
А после кто бы угостил обедом или домашним пирогом?
Он пишет ей, что у нее глаза
Горячие цейлонские чаинки.
И пусть катятся бусинки слезинки,
Но только от веселья, от любви
Он пишет ей, что он богат,
Что непомерно счастлив и свободен
Как будто баловень господень
За то что любит, любит так...
…
Память мчится как лихие псы
В ней ветер треплет ее тонкие косы
Они были наги и босы
На песке перед самым восходом.
Клятвы в вечность, кто первый умрет
Он тогда непременно найдет
Место с камнем, как маленький плот,
На свидание сквозь бесконечность...