И был он жив - раввин Овадья Йосеф,
Зубрил он Тору и гонял мячи,
Когда младенцев иудейских кости
В Треблинке выгребали из печи.
В Порат-Йосефе, услыхав про кости,
Раввин сказал, не отвернув лица:
"Евреи, вы виновны в Холокосте,
Вы позабыли Слово и Творца..."
Он повторял, пока не начал стынуть,
Твердил, как мальчик, жизнь прожить забыв:
"Враги должны наш мир тотчас покинуть.
Враги мертвы - Израиль будет жив!"
Метался, всеми солнцами прожженный,
Притягивая пули, точно пчёл.
Ведь Бог берег совсем не береженых,
А тех, кто сам навстречу смерти шёл.
Любой из смертных и велик, и грешен.
Раввин в гробу вдруг сделался красив.
А прежде - пел. Ел с косточкой черешню.
И он был прав: Израиль будет жив.