У встречи, у второй пришедшей юности
с улыбкой я гляжу на старый свет,
и нет в ней места подлости и трусости
и опасений прежних больше нет.
И хоть пурга и ветрено на улице,
и льды тропинкой – форменный бедлам,
но манит чей-то взгляд и лоб не хмурится,
и лад в душе – с надеждой пополам...
И, сквозняками сходу не зализанный,
скорее любопытный, а не трус,
уж каждый час мой светится, нанизанный
на ниточку живых весёлых бус.
Мой мир смелеет, а ничуть не рушится,
как будто обнадёжил сам творец.
И, к откликам друзей спеша прислушаться,
я как морозец, возвожу Дворец...
И слово, что мелело и покоилось,
не оставляя старую кутью,
открытого отказа удостоилось,
нет места у грядущего нытью.
Приметно ровно, поборов сомнения,
иду за новью я, умерив страх.
И у тебя в глазах нет опасения, –
покой и благодать – в твоих глазах!