Слишком долго, вожак мой, тянется эта буря,
слишком тесно порой и холодно в этой шкуре,
возвращайся, тебя без устали ищут братья,
купол севера стал пустынен,
как нас утратил.
...
Ночью по лесу не ходи, занесёт метелью.
В это время заваривай чай, да сиди в постели,
люди прячутся по домам, берегут друг друга -
ночью по лесу ходит только охотник Хьюго.
А ему говорят: ты поехал умом, дружище?
Тот, кто ночью идёт охотиться - смерти ищет,
этих бестий во тьме выслеживать всё без толку,
ночью волки в округе правят, и только волки.
Их затравливать - кулаки разбивать о камень,
их нельзя окружить ни гончими, ни флажками,
всех рисковых, тебе подобных, задрали звери...
Хьюго слушает и выходит во тьму за дверью.
Хьюго может стрижа в полёте поймать рукою.
Как никто он хмур, внимателен и спокоен,
лишь одно уже много дней ему сердце режет:
Хьюго видит глаза во мраке. Одни и те же.
Будто это не зверь глядит на него из чащи -
кто-то древний и мудрый ходит к нему всё чаще,
Хьюго следом идёт, волчица уходит молча.
Волче, что же ты ищешь, если не смерти, волче?
А волчица нашла - его, одного из сотни.
Звери знают: к ним однажды придёт охотник,
не похожий на всех своих, из простого люда,
и, быть может, навеки стая уйдёт отсюда.
Льдинки острые звёзд искрятся на небосводе.
Человека в лесу волчица кругами водит,
ночь проходит,
но солнцу быть ещё слишком рано,
сотня глаз горит огоньками вокруг поляны.
Хьюго злится: судьба сулила ему иное,
он вжимается в леденеющий ствол спиною,
воем ветра над ним смеётся зима седая,
два ножа блестят...
но волки - не нападают.
...
Слишком долго, вожак мой, был ты в чужом обличье,
а на небе леса исполнены свежей дичью,
мы уйдём на рассвете, и следом снега растают -
купол севера ждёт обратно
звездную
стаю.