Кровь в жилах вашего отца
была на редкость холодна.
Мать издали знала о его приходе
по ледяному ветру.
Она узнала его в январе,
и это ее ужаснуло,
однако холод его дыхания
не давал ей заплакать.
Этот же лютый холод
выстудил воздух в кухне
и затупил ножи,
бросил кусочки льда
в кувшин с молоком,
пронизал холодной дрожью
предметы из металла
и ледяной рукою
стиснул матери горло,
чтобы онемела.
Она, пропуская отца,
спускалась по ступенькам.
Ее мутило от дверной ручки,
которой он только что касался,
ее тошнило от салфетки,
которой он пользовался за столом.
Дети спешили управиться с завтраком,
чтобы сбежать на улицу даже зимой.
Белые "классики" на асфальте
им помогали сбежать
подальше от дома,
где каждый угол,
казалось, следил за их поведением.
Гостиная смахивала на погреб.
Чердак был завален газетами до отказа.
Подушки были набиты свидетельскими показаниями.
Рассвет выносил вердикт,
а полдень конфисковал имущество,
и вечер сидел на крыше,
сгорбившись, словно присяжный.