Прощай, моя любимая. Прости за все.
Пьеро поет последний гимн любви.
Пергаменты, стихи - все брошено в костер.
Скорее отвернись, на пламя не смотри.
Не вспоминай – не мучь себя задаром.
Не думай обо мне, как прежде, глядя на Луну.
Ты приняла мой самый дорогой подарок,
Что не отдал бы я под пыткой никому.
Зима людские судьбы каждый год меняет,
Мешая брашно в историческом котле.
Она и нас с тобой как льдинки растворяет,
Влив в разные сосуды в январе.
Быть может, лес был прав, и ты моя Мальвина,
А я… Пьеро, и я же… храбрый Артемон,
Твой верный пес, согласный, надрывая спину,
Отвесить низкий, до земли, поклон.
Я был готов погибнуть: «За тебя, родная!» -
Подняв бокал с отравой, гордо прокричать;
Твоим слезам и смеху с радостью внимая,
Самозабвенно все печали забирать…
Ведь ты была так близко и могла услышать,
За жертвы и потери с избытком наградив.
Теперь Пьеро под лавкой лежит и еле-дышит:
«Мне Арлекин дороже», - сказала ты, сразив.
Настало время сладким куклам испариться –
Уехать далеко, за светлый горизонт.
И белой пеленой болоту суждено покрыться,
Когда к Тортилле сбросится Пьеро.
Keihne.
24.02.14