Я утрами смотрела на снег,
И лепила голубого орла
Из кусочков жемчужных лет,
Опускаясь до самого дна.
Перекрёстки горящих путей,
И всего лишь шаг до обрыва.
До истлевших и бренных костей
И друзей городского пошива.
Я вслепую играла, как мышь,
Не сбиваясь в горластую стаю,
Не любила намокших крыш,
Привыкая к собачьему лаю.
Я дразнила себя, как дитя.
Как младенец, закутанный в пену.
Мне казалось, что я здесь шутя,
И, что скоро я просто уеду.
Но сливаясь с толпой,
И прислушиваясь к их разговорам,
Я себя ощущала пустой,
Словно бездна над высохшим морем.