Теперь за окнами наступит тишина,
Которой нет преград на всех границах,
И на листах (печатные страницы),
Их будет править только лишь она,
Ей преклоняю первую главу,
И сочиняю многотомный эпос,
Смешит меня невыраженный эрос,
Незнанием, в котором я тону,
И кажется вчерашние мечты,
Подобны песне залетевшей птахи,
И детские непознанные страхи,
Что в мире ты один, один лишь ты,
Проносятся машины по шоссе,
Штрихи наметив в городе-столице,
Ломает телевизор дни и лица,
По средней, черно-белой полосе,
А у меня все таже канитель,
В своих мирах, построенных, песчаных,
Ищу подобия, любви большие тайны,
В которых вьюга, белая метель.