Пусть снова прорежут мне
Душевные струны.
Я не подойду больше к тебе
Ни на минуту.
Разве дано тебе заметить
Как в глазу приятном блеске
Возводить свой купол и бредить
Станет архитектор
Брунеллески?
Твои изможденные губы
Роняли
Слова, подобные стали
И так же грубы,
И так же изящны
В литературном красивом начале.
На асфальтовых тропах
Доверчивые, милые рожицы,
На расписных сводах –
Лица похожие множатся.
Город покрылся бетонною кручей,
Ветошью с него спадают века.
Ты мне все цедишь стилем
сухим и научным
Гвоздями прибитые к горлу слова.
Клавиатурными кнопками,
словно кольями,
Пальцы мне разбиты и изранены,
Сколько бы красота слов ни трогала,
Одной красоты мало мне.
В однородном порыве
Покров течет и прославляется,
А значения много было ли
В заупокойных молитвах
и торжественных здравицах?
Если людям важна только внешняя форма,
Если их идеалы ограничены одною материей,
Лучше возьму и выжгу себя
из собственного крова,
И погружу с отчаяния
в холодное дерево.
Здесь дом не мой,
И душа живет не в том теле,
Кто ж знал, что этот треклятый покров
Завладеть и мною посмеет?
Искусство не терпит его в своем ложе,
Оно моментально спускает тебе якоря,
Если душе твоей и тяжко, и сложно
Увести этот покров от себя.
Ему не нужны твои идолы;
Сколько времени прошло, погодя?
Я возвращаюсь к тебе, мое милое,
Твое исцеленное, спокойное дитя.
Для тебя я лекарства выискивала,
Во имя тебя врачевателей ждала,
С великою жаждой тебя шла на риски
С твоим на губах воспаленным
именем я.
Со мною вечно что-то неладно,
И любовь свою запираю,
И как сокровище в пальцах корсара,
Держу, для тебя до последней части
оставляя.
А ты мне острою ядовитою очередью,
Испепеляя глаза, убивая рассудок
За каждым днем оставляешь ночью
В мозгу беспамятством
высеченный переулок.
Ты верно меня покарало,
Из-за этого губительного покрова
Не могу простить напрасные затраты,
Когда я не вязала слова со словом.
Открылось вязкое, усталое похмелье,
За время болезни эмоции высохли.
Теперь мне неясно, что более страшнее –
Убрать вместе с болью
любопытство из жизни,
Или в забытье сохранить равновесье души?
До Вашего знанья пытаюсь протиснуться,
Силы далекие, людям не ведомые;
Я знаю, то равно тому, что дерзнуло
возвыситься
До лазури небесной пыль,
туманная, серая.
А прежде покров восхваляли побольше
идей и мыслей строя,
Шелк и металлы были превыше
софистских речей.
Дражайшая, премного любимая королева
Виктория!
В твой век красота измерялась
роскошью парчи.
И я так доверчиво восхваляла твою
Облеченную в прелесть эпоху,
Пребывая в блаженном, обманном дыму,
Твое время подменило роскошь духа
На отвратительный, бесплотный
покров.
Он, до сих пор изрезая умы,
Оставляет на тысячах жизненных дорог
Бархатом расшитые, пустые следы.