Про всё, что будет ты читал,
про всё, что было тоже знаешь
и потому в конце начал
ты жизнь с начала начинаешь.
И здесь уже – куда и как,
ни карты, ни словарь, ни враки…
Ты выползаешь из бумаг
в каком-нибудь потёртом фраке,
в какой-то проклятой стране,
и, как обычно, в смутном веке,
при полированной луне
в пенсне на сером человеке.
Ты нёбом щупаешь язык
квадратной, но приятной речи.
Ты к воскресениям привык
и медленно расправив плечи
глядишься в камни мостовой,
как в многоглазый шар стрекозий,
знакомясь с веком и страной
в дубах и радугах колосий.
Гербы в гербарии твоем
расплющены между страничек.
Ты, словно буква – муравьем
с усами вздернутых кавычек
ползёшь за белый окоём
к железной дрожи электричек,
в тот мир, который не прочтён
не писан и протяжно тёмен.
Фонарь, вселенная, перрон
и краткий век, как ночь, огромен.