Хочешь писать - пиши. Недаром же ты растянула эти слова на три ночи. В то время, когда желание уже проявляется в виде чернильных рисунков на коже и выстраивает в сознании определенную последовательность букв, но остается недостаточно крепким, чтобы усадить тебя за очередное творение, ему стоит помочь. Как? Ты можешь просто посмотреть в окно, и остальное руки сделают сами. Что ты видишь за ним сегодня?
Я вижу... Я вижу твою тень, подвинься.
Это не моя.
Она расползается по соседним домам, как серая тушь. Почему-то мне в радость видеть остатки солнечных лучей, неярких, ласковых, цвета спелого мандарина. Сейчас я провожаю их взглядом, как несколько дней назад, словно снова сижу на скалах, слушая умиротворяющий шепот волн, и разглядываю алую розу заката. Куски бежево-синих облаков напоминают неудачно склеенный витраж, они далекие и огромные, опасные для мелких форм жизни. Возможно, эти воздушные киты передают друг другу сигналы.
Очнись. Ты в гостях у ночного мрака.
Где же киты? Из моих глаз песок сыплется и разбивается о поверхность предметов, превращаясь в маленькие персиковые точки. Они заполняют пространство. Повезло, что я в двух метрах над полом. А за окном железные светляки на палочках и надземные древесные водоросли. Такие забавные, ждут, когда Атлант устанет держать небо и оно обрушится на землю толщей космической воды.
Чувствуешь звон колоколов тревоги?
Да, его сложно не слышать, пока он исходит чуть ли не со всех сторон. Мчится сквозь пространство и рассеивается в чьих-то барабанных перепонках, а человека холодком обдувает, он невольно морщится и натягивает на себя одеяло, закрываясь от этих звуков. Мало кто хочет видеть кошмары. Те кошмары, что окружают сознания тысяч людей поблизости, которыми они мечтают поделиться, чтобы спастись, вытащить себя из трясины сгустившихся реалий. Эти люди не спят, они полосуют ногтями стены, с застывшим выражением лица, больше похожего на индийскую маску, нежели на нечто живое. Но они более чем живы, потому и взывают к миру о помощи. Маленькие дети со шпагами, маленькие всадники со станции Роса. Могу ли я сделать что-нибудь, чтобы они были достаточно сильны для принятия своей жизни? Найти жемчужину в водопаде, сшить невод из снежного пуха, безвозмездно создать приют... могу ли?
Пробуй.
Не знаю, верный ли это ход. Что будет после?
Все будет так, как нужно.
Ты говоришь, как мой сумрачный собеседник. Только он более словоохотливый и теплый, вопреки значению слова "сумерки". За окном почти ничего не видно, кроме темно-синего пространства и отблесков мутного стекла. Почему?
Это уже моя тень.
Двигайся, двигайся, я хочу увидеть солнце.
Зачем? Своего недостаточно?
Но оно было такое вкусное и пахло мандарином.
На рассвете всегда лимонное.
Не всегда. На моем веку даже банановое встречалось. И ананасовое. Ах, изумительное в тот день было утро. Я уже знала, как проведу наступивший день, и сердцу моему не хватало места за ребрами. Сплетенные из нитей дружбы пацифики весело стучали друг о друга, создавая уютную атмосферу. И сейчас меня наполняет благодарность с неясными прозрачными оттенками.
После прилива жди отлив.
Все уравновешивается. "А за окном медленно, но непрерывно умирали звезды". Пойду наслаждаться отступлением воды, в этом занятии есть особый шарм.
Keihne.
22-23.11.14