Я бездумно стучу по клавишам мимо нот, равнодушно смотрю за окном на остывший город. На страницах сгорают мосты, и истлел переплёт, и будильник, кажется, должен вот-вот…
в пять сорок.
И плевать, что не знаешь ни нот, ни того, что дальше - как болело вчера, так будет болеть и завтра. Не услышишь их голос, что иглами да под кожу, не разделишь с ним радость, мечты, ни обед, ни завтрак.
Не узнаешь, что там - где-то, неподалёку, он подарит жизнь, может, желанным дочкам.
Нет, без тебя мне вовсе… не одиноко.
Я давно зачеркнул то жалкое троеточие.
Я давно перестал скулить по ночам от боли,когда в мыслях – пожар, без тебя никакого смысла; когда ты готов сердце своё истерзать до крови, только б чувствовать рядом,
жить, находиться, быть с ним.
И в пустой квартире душно и так тихо, только мой диссонанс расстроенных нервных клеток, и чумная весна сквозь шрамы глядит безлико. Только пыльное солнце слышит мои ответы.
Та, что так на меня похожа никак не знает - на душе твоей тоже эта слепая горечь. Мы любили друг друга, но всё же дошли до грани. Зимний дождь затерял следы твои в шумном море.
Мы сломались с тобой окончательно в ту субботу – я простил, я не злился, но чувствовал, что немного
и увижу,
что дождь по щекам,
как и я по фальшивым нотам.
Без тебя мне вовсе не одиноко.