Градообразующий ящер, слизал людей с остановки
Красным языком трамвая, палеозавр - его пращур,
Его чрево - подземные стоки, а спина - булыжная мостовая.
Его пульс - биение столетий, пища - прибой поколений,
Которые плещут о стены наростов - кирпичных строений.
Он спит непробудно. И трудно будет ему пробудиться
По тайному знаку смотрящего во вселенском театра абсурда.
Горожан образуют лица мозаичную маску ящера.
Их лёгкие, светлые мысли — как всегда, о спасении плоти -
Теплым туманом повисли с тех пор, как они жилища
Возвели на его болоте. А тёмные мысли исподние
Липкие, как пороки, стекают в подземные ниши,
И далее — в преисподнюю.
Он тщетно силится вспомнить своё исконное имя -
Драгон, Тугарин или Велес? Без этого не исполнить
Завет: обратить в полымя цивилизации ересь.
Но путанной памяти нить лишь тропами водит глухими,
Где имя он мог обронить; там шепчет предания вереск.
Рёбра его — переулки, его молочные зубы -
Кривоногие войны Атиллы, а дворцы - резные шкатулки
С историческим тленом, и набережных губы
Плещут вечным рефреном пророчества древней сибиллы,
Что новый Везувий проснётся, что рухнут во прах капители
Высокого духа Европы... Не верю, а лучше сказать, не знаю!
Традиции окаменели, уже их не свергнуть зверю,
И свет предзакатного солнца державно скользит по Дунаю.
Май 2013
Фото автора