Под пальцами - проливня первого радость,
Небесной стихией рояль потрясён.
Мелодия в сердце моём расплескалась
Надеждою детской, как радужный сон…
Но свистнула полночь - наперсница боли,
До хруста ломая фонемы октав.
Художница-жизнь вытирала бемоли,
Навечно стихами меня повязав.
«Улыбкой, огромной и светлой, как глобус»*
Манила, влекла через заросли строк.
И сладкому я покорился ознобу,
Судьбою поэта с тех пор занемог.
Весна растеклась по живой акварели,
И сосны шумели прибоем морским.
Схлестнулись тогда соловьи на дуэли,
И плакал растроганный сад от тоски.
О, если бы знать на последнем концерте,
Где музыкой был без остатка испит,
Что время, пронзая, приблизит бессмертье,
А век расшатавшийся не устоит.
*Строка Б. Пастернака из стих-я «Годами когда-нибудь в зале концертной...»
Известно, что Борис Пастернак и в юности был очень многосторонним человеком. В 13 лет, под влиянием композитора А.Н. Скрябина, он увлёкся музыкой, которой занимался в течение шести лет (сохранились две прелюдии и соната для фортепиано). Вспоминая впоследствии свои переживания, Пастернак писал в «Охранной грамоте»: «Больше всего на свете я любил музыку... Но у меня не было абсолютного слуха...». После ряда колебаний Пастернак отказался от карьеры профессионального музыканта и композитора: «Музыку, любимый мир шестилетних трудов, надежд и тревог, я вырвал вон из себя, как расстаются с самым драгоценным». Он писал неплохие картины, увлекался историей и даже учился с 1908 по 1911 год на историко-филологическом факультете Московского университета. Потом, увлекшись философией, провел лето 1912 года в стенах Марбургского университета в Германии. Но победила поэзия.