Здравствуй, месяц жестокий,
ты снова пришёл, как древле,
разгонять облака, гобеленную путать вязь…
Выгонять из гранита фиалок немые стебли
не сумеешь уже: этот город в снегах погряз.
Нам, идущим на смерть –
не знакомы слова приветствий,
нам – лишь сера и дым в полукружье девятом дня;
иссыхаешь над книгой и смотришь в окно: там – детство,
здесь клокочет весна,
не унять её,
не унять.
Даже если дрожишь, затесавшись в чащобу улиц,
всё едино – гремит из горящего горла страсть:
Боже мой, сохрани этот каменный город-улей,
где гремят провода,
где страшнее всего – упасть,
девять дней низвергаясь – до самых глубин, и снова
в раскалившейся комнате тщетно стремясь заснуть…
Здравствуй, месяц жестокий: скажи золотое слово
и закрой мне глаза –
до того, как ступлю в весну.