На деревянных дудочках,
на жалобных жалейках,
на свистульках,
едва заря затлеет грудкой снегириной,
начнет дудеть,
начнет свистеть и булькать
вся птичья мелочь
в просини осинной.
Тут беззаботность зябликов,
и суетность синичья,
и пеночкино теньканье тугое…
Из пустяков растет весны обличье,
до облаков касаясь головою.
Великое гнездовище природы
свивается от зорь до гулкой ночи –
реками, разбурунившими воды,
руками, разрыхляющими почвы.
Но даже там, среди светил парящих,
между созвездий чЕкани старинной,
слышна свистулька зябликов озябших,
видна окраска грудки снегириной.
1967