Туман сползал в намокший лог, лес стал для неба основаньем
и тихий вечера пролог стал зарождаться в подсознаньи.
Дня краски быстро гасли в круче вслед за умчавшейся грозой,
и солнце бросило на тучи последний отблеск золотой.
Всё на мгновенья осветило, затем накрыл округу мрак.
тревога сердце захватило: - Вдруг, это всё не просто так...
Внезапно филин глухо ухнул, усугубляя темноту,
сухой сук в чаще громко хрустнул, умчался отзвук в пустоту.
Звук каждый начал вторить эхом, картину таинств дополняя,
то разражаясь диким смехом, то крику птицы подражая.
Казался кем-то нереальным, живущим в самой темноте,
ведущий дерзко и нахально себя в природной наготе.
Сознанье было не подвластно желанию, усилью воли -
бессилье стало так опасно, аж сердце сжав в груди до боли.
Земля исчезла под ногами, душа рвалась в полёт ночи,
неразличимые глазами во мгле запрыгали лучи.
Они скакали в перелеске, фигуры чудищ создавая,
в каком-то сказочном бурлеске, сознанием легко играя.
Туман, тем временем, сгустившись, съел тёмные полутона,
как будто, в зиму возвратившись, всё снегом замела зима.
С ним помтепенно гаснул вечер, вступала ночь в свои права,
волшебных прав своих диспетчер, закрыв картинки до утра.
Лишь оставался запах хвои, насыщенный хмельной смолой, -
его дыханием освоив, становишься вновь молодой.
Костёр, играя языками огня, лизавшего поленья,
плясал в лесу полутенями, ведений связывая звенья.
А дым костра в туман вливаясь, его, старался сделать гуще,
ввысь змейкой быстрой извиваясь, вдруг зависал в макушках пущи.
И этот аромат костёрный рождал в душе очарованье
ночной поляны мир просторный души в волшебном состоянье ...
Всё в совокупности волшебно под звон гитары в тишине -
как чудо для души целебно, в неё проникшее извне.
И всё сливалось воедино - костёр, ночь, дым, густой туман,
и всё бесценно, неделимо, хоть и похоже на обман.
Ничто, наверно, не сравниться, с таёжным, девственным распадком.
Всё это будет долго сниться, став в памяти цветной закладкой.
4 марта 2015
Фото: таёжный распадок