Ночью, сквозь сон, я ощутила кончиками пальцев мокрый песок, ноги лизнула холодная вода прибоя, чтобы с шелестом вернуться обратно
в море
Создалось ощущение отсутствия звука, я переплетала водоросли и руки, на ощупь искала шершавость у гальки, а у кромки морской летели, летали чайки - их крики до краев наполняла тоска, взмахи крыльев — перья-резак — вспарывали воздух;
и пока не стало поздно, я открыла глаза, наблюдая за их полетом: они кружили над морем, полотном белым и мертвым, снижались, падали камнем вниз, и мое безмолвное "удержись!" сжимало горло в беззвучном спазме, валом валило любые фразы - поджимая ноги, я садилась у кромки берега и смотрела, смотрела на
ветер, путавший волосы, налетал с севера, щекотал леденящим дыханием кожу, чайки плакали, плач пронимал до дрожи.
уплывали события, уходили из рук, терялись вожжи - чайки таяли за горизонтом, время катилось, чадило горько,
а потом
на рассвете они исчезли и оставили вместо
ветер
оборвали тоскливый свой говор - я сидела, а горло давилось словом, слово хрипело, плевалось злобой,
умирало и становилось новым движением руки по песку -
песок раз за разом смывал прибой;
кончики пальцев лизнула морская вода - море качалось, у моря не было дна.
не было и быть не могло
покоя.