Вступление.
Мой милый друг тебе пою,
Это вступительное Слово,
Отцов исследовав покровы,
Решил пропеть я песнь свою.
Простую ль песнь, не знаю право,
Какую форму ей избрать,
И сей брильянт в какой оправе,
Для лицезрения передать.
Взять от отца Мишеля может,
Катренов краткий мутный слог,
А там глядишь, стих мне споможет,
Побыть пророком между строк.
Четырнадцать коней сонета,
Возможно будут в самый раз,
Уильяма стихов тенеты,
Прославят гайский пересказ.
А может утрудившись рьяно,
Возможно, так тому и быть,
Дурацким флотом Себастьяна,
Мне поэтически поплыть.
Или побыть Платона тенью,
Пытаясь стихотворным шагом,
Осеменить его творенье,
Прикинувшись подобным магом.
Наверно, есть на то причина,
Что бы сейчас и в этот раз,
Высот Марселио Фичино,
Стяжал бы гайский пересказ.
Незнаю, может быть возможно,
В подарок мне судьбой дано,
Что б стих к прочтению несложный,
Вело Тритермия стегно.
Сейчас ем завтрак, а к обеду,
Решу, мой друг, с подачей блюд,
И соус мага Кастанеды,
Приправит мой словарный блуд.
Всяк стих имеет ритм и меру,
Не буду сложности плодить,
И гекзаметры строк Гомера,
Мне не по силам городить.
Строки возвышенной чураюсь,
Я стал земным, спускаясь с гор,
Люблю утопию, но каюсь,
Прости, но я не Томас Мор.
Как всяк поэт строку лелеит,
Ту что выходит с под пера,
Возьму немного Апулея,
Ослам морковку дать пора.
Мой друг не знаю что творю,
Я переполнен с меня льется,
Фильтруй все что я говорю,
И нечто в сердце отзовется.