Roma aeterna!..
Я Римом полна полной мерой,
И сердце, ликуя, поёт.
Любовью, надеждой и верой
Насыщен его терпкий мёд.
Ничто не проходит бесследно,
Хоть всё, без сомненья, пройдёт…
Но радости голос победно
Достиг высочайшей из нот
Под небом чистейшей лазури,
Где солнце царит, словно Бог,
Где Тибра бессмертные струи
У древних руин лижут мох.
Где время течёт сквозь объятья
Латинских торжественных слов,
И где палатинские братья
Питались от волчьих сосцов.
Где жизнь как ни в чём не бывало
Привычной толпою шумит,
Где прячет концы и начала
Злой Хронос под памятью плит…
Где взгляд твой, и нежный, и синий,
Тревогой смущает мой взор,
Где запахом солнечных пиний
Настоян воздушный простор…
В душе не растратить вовеки
Любовь твою, царственный Рим –
Твой свет, прожигающий веки,
Воистину неизмерим.
***
– Смотри, смотри, – ты говорил, –
Вот вечный Рим, он пред тобою
Под чашей ясно-голубою,
Достойный царственных мерил.
Как этот римлянин был строг,
Но синева из глаз сочилась,
И сердце, сердце отворилось,
Любви живой почуяв срок.
И римских дней спасенье-круг,
И нрав твой гордый, даже дерзкий
Я приняла, хотя испуг
Всё вздрагивал во мне по-детски
Перед лавиною тоски,
Сбивающей меня, как ливень, –
Цветущих веток лепестки,
Предвидевших свою погибель.
Я трепетала, но твоя
Власть надо мной была сильнее:
И, прежде бывшая ничья,
В твой плен входила я, бледнея.
И в страсти этой роковой
Ты победил, как император.
Но ты не ведаешь, какой
Захочет Рим за всё расплаты.
– Смотри, смотри, – я говорю, –
Твой город плачет и смеётся.
И как рассвет поит зарю,
Так из Треви душа напьётся.
Смотри, смотри, не прекословь –
Ведь не могло и быть иначе:
И город вечный, и любовь –
Всё это сам Господь назначил.
***
Мне нашепчет Тирренское море,
Воздух солью своей напоив,
Что любое в нём топится горе
И любой затихает мотив
Среди рокота злого прибоя,
Когда гаснет его бирюза…
И что нет величавей покоя,
Когда моря спокойны глаза.
Только те, что напротив, смеются
И за мною текут синевой,
И моря их – бездонные блюдца –
Тайно манят меня глубиной.
***
Всё со мною осталось, со мною:
Эти ночи, рассветы и дни…
А тебе за моею спиною
Лишь напрасные страхи одни.
Вместе с шумом ночного прибоя,
Вместе с пеньем предутренним птиц
Тайну Рима не взять мне с собою,
Не раздвинуть надменных границ.
И зачем глубина доказательств,
И зачем расставанье до слёз,
Если рамки сухих обстоятельств
Упраздняют наивный вопрос
О почуявшей жажду разлуке,
О бессилии суженных глаз,
О свободе, ликующей в звуке
Итальянских отрывистых фраз.
Oh mia anima*
(adagio in G minor Albinoni-Giazotto)
Oh mia anima, не плачь…
Прощай, прощай, Италия!
Разлука – всех времён палач –
Довольна вновь, но та ли я?!
Мне синь упала в глубь зениц,
А в сердце светит тайная
Твоих, Италия, зарниц
Краса необычайная.
Огни загадочных равнин –
Долин поющих, маковых,
Небесных чистота глубин,
Свет дней неодинаковых.
Твоих открытых площадей,
Где воздух – время сжатое,
Многоязыкий зов вождей…
В нём эхо эр крылатое
Доносит рокот древних слов,
Которыми и ранена:
Всему одна цена – Любовь,
Что из души изваяна.
Oh mia anima, прощай –
Вот суть неоспоримая.
А ты века, любовь, вращай,
Любовь неугасимая.
* О душа моя (ит.)
***
Тишина в узких улочках Рима,
Ночь… Внизу, там, у пьяцца ди Спанья,
Тихо бродит душа моя, чутко
Отзываясь на колокола…
Ты до мозга костей итальянец,
Император надменный до жути,
Хитрый stranger, насмешник и чудо,
Что забыл ты средь галльской страны?
В моей комнате маленькой тихо,
Тонкой струйкой рождается утро…
Где душа моя? Плачет мой ангел.
Мне Москва – не Москва… Третий Рим.
Отыщи её в vie di Roma,
Приголубь, как озябшую птицу.
Я не знаю, как пахнут фиалки
Там, где piazza di Spania не спит.
***
Итальянские сбились слова,
Набегая на воспоминанья,
Знал бы ты, что я ими жива,
Пригвожденная болью страданья.
Надвигается снова зима
Безрассудно, в наскок, по-октябрьски,
Нет, не свидеться, знаю сама,
Не растратить непрошеной ласки.
Так живем, дням и снам вопреки,
Я – в Москве, у тебя – город вечный,
Как два берега странной реки,
Что как Путь разливается Млечный…
Чутким звездам слова – тишина,
Свет их в душу легко проникает,
Но тревожит меня лишь одна,
Та звезда, что тебя согревает.
***
I want to Rome, I want to Rome, –
Твержу в душе, а сердце плачет
Под небом серости незрячей,
Забывшей, что такое гром…
О, я смогла бы пережить
Зимы мучительной суровость,
Небес бескрайнюю свинцовость,
Февральской боли злую прыть.
И долгой серости тоску,
Когда весна ползёт, робея,
Боль разрубить лучом не смея,
Чтоб ото льдов спасти реку…
И отпустила бы твой взгляд
Навек, как птицу на свободу, –
Рассудку строгому в угоду,
Вкусившему разлуки яд.
Но сердце требует всерьёз,
Не напоказ, по сути – Рима,
Чья власть по-ангельски незрима…
Лишь не сдержать жестоких слёз,
Когда спешу ночным двором
По зимним тропкам, тёмным, скользким,
И небесам шепчу московским:
I want to Rome, I want to Rome!
***
Там всё по-прежнему, там Рим
Всё так же пьёт лазурь из выси,
И, забывая тайны чисел,
Он лишь как будто невредим.
Нет, время лижет эти мхи,
И струи Тибра знают устье,
И пиний тёмные верхи
Звезду летящую упустят.
Но в напластанье снов-веков
Загадка Рима не стареет.
И оттого душа робеет
И ищет, ищет, ищет слов.
Венеция
Венеция колышет небеса,
Не замечая суеты потоки,
Но не сдержать земного колеса,
Сам Хронос управляет им, жестокий …
Пространство пахнет вечною водой,
Над нею власти нет у жизни бренной.
Вода следит, как млечною грядой
Над ней плывёт покой небес нетленный.
И ослепляет душу красота,
И хочется волной прибрежной биться,
Остаться здесь, чтоб с чистого листа
Жизнь началась, но… скомкана страница.
Ни дней, ни снов уже не оправдать
Венецией, тоской не откупиться –
Рим не забыть, а эту благодать
Вбирать душой, крупицу за крупицей.
Собор открыт, как сердце у святых,
И мрамор стёрт подошвами до края,
И на мозаиках пурпурно-золотых
Луч веселится, радостно играя.
Венеция, не меркни вслед за ним,
Останься, взглядом схваченной навеки…
Летейских вод дыханием своим
Не дай забвенью переполнить реки.
Здесь не забыть о самом дорогом,
Здесь связь иная с памятью и вечным –
Небесным смотрит золотистым Львом,
Надежду посылая нам, беспечным…