В музее как-то я столичном,
смотрел картину от Дега,
хоть был в подпитии приличном,
но всё ж отправился в бега.
Бежал, в изнеможенье падал,
вставал, куда глаза – бежал.
Да буду я последним падлой,
я только над собою ржал.
Смешно мне было до безумья.
Зачем я падал и бежал
по лаве верхнего Везувья,
блестевший будто бы кинжал.
А ноги утопали в лаве,
чернела изморось вокруг.
Я был уже на пике славы.
И никакой меня испуг
смутить давно не может даже,
когда я мирно сплю в саду,
где мне с небес звездистость кажет
лишь отражение в пруду.