Горлу хлипкой зимы не хватило надрыва
И биенья в висках, до натужного транса.
Мокрый снег зависает в пике диссонанса,
Лепит капли к стеклу и плюется брезгливо.
Слякоть солью размыла сплетение улиц,
По которым бредут суматошные люди,
Здесь слепой музыкант сочинил сто прелюдий,
Ветер мнет его плащ, цвета сваренных устриц.
А по стеклам витрин расползаются пятна,
В них живут минотавры, калеча друг друга,
Вырываясь, порой, за подобие круга,
В хлябь стекают разводами – зло, безвозвратно.
Захлебнулась зима, будто горе-невеста,
Бросив в хлам два крыла, как щепу от полена,
От любови ее мне сводило колено,
Но она поутру вдруг куда-то исчезла…
Только все это блеф, ни к чему тут рядиться,
Ведь ее, и не раз, хоронили невежды,
Снова выпадет шанс, и она повторится,
Белым саваном скрыв все земные одежды…