Оповестил набат будильника внезапно
О предстоявшей драме нашего отъезда;
Я этот день отодвигал неоднократно,
Не находил в нём для веселий прежних места
И ты; печаль родимых глаз не отпускала.
Прикрылся, вышел на балкон ещё до сборов
Вновь поприветствовать ноябрьские дали,
Простился там же с ними; сонм иных просторов
Шептуньи-волны нам украдкой нагадали;
Пора, на южных рубежах заря вставала.
И вновь остывшие спирали накалялись;
Её масштаб по небосводу разрастался,
Будто за кромкою вулканы извергались –
То стяг Авроры из пучины поднимался.
Алела моря чешуя; неслись бакланы
Знать, на позиции проверенные в бухту;
Спали в порту, свесив носы, трудяги краны;
Всевышний руки спрятал в облачную муфту.
Зябко, балкон покрылся инистыми мхами,
А что там выше, и заря в процессе только;
Пришла и ты: спор терпкой свежести с духами;
Глядели вдаль, не понимая смысла, толка.
К финальной фазе подошло крушенье ночи:
Обломки чёрного шатра топили волны;
Уж заступил на смену день-разнорабочий;
Слетелись чайки на прибой, клевать рассольный.
Рыбак уж наспех подлатал тугие сети,
Гигантских особей морили что в осаде;
Смел выйти в море на скрипучем драндулете,
Просить Святых о незаслуженной награде.
Зарево: первые лучи заполыхали,
Как будто в неге распушила хвост жар-птица;
То ли султаны светосфер огня поддали,
Позолотить крымчан прищуренные лица.
Чеканных высей полотнище отливало
Молочно-белым, голубым, пунцово-красным;
Легло на склоны из тумана одеяло;
Пестрят леса листвы количеством негласным.
Уселись, за руки друг друга ухватили;
В окне автобусном – поток пейзажной ленты;
За нами ангелы диск солнечный катили,
На нём все записи, любовные фрагменты,
Моменты счастья, превратившиеся в блики.
Мчал на восток опять транзитный похититель;
По плану несколько минут, чтоб мы расстались;
Слёзы детей на самобытную обитель –
Так на заре с осенней Ялтой мы прощались,
Где повсеместны нашей радости улики.