Действующие лица:
Иосиф Флавий – иудейский историк и военачальник, личный переводчик императора Тита;
Тит Флавий Веспасиан – римский император;
Береника – царица Иудеи, любовница императора, правнучка царя Ирода Великого;
Императорский дворец. Рим. 80 год н.э.
ИОСИФ: Велик, могуществен, силён
Наш император Тит.
Весь мир у ног его лежит,
А он в одну влюблён
Красавицу, кровей иных,
Чем допускает двор.
И ропот до сих пор не стих,
И тайный разговор.
Над Римом властвует с утра,
Похожа на зарю,
Она – любимая сестра
Еврейскому царю.
Ей Береника имя. Тит –
Владыка грозный, враз,
Как мальчик, пламенем горит
От дерзких чёрных глаз.
«Околдовала», - двор решил,
(Антоний не забыт),
И борется по мере сил,
Но непреклонен Тит:
«Пускай вольготно и светло
Царит в тиши дворца!»
И подготовлено чело
Для римского венца.
Береника: Иосиф, погоди пока,
Что, нету лучше тем?
Я звук родного языка
Забыла здесь совсем.
Поведай, муж учёный, мне,
Витийствуй без помех
О том,как стал в чужой стране
Мой прадед выше всех.
Слыхала много от людей
Загадочных речей,
Что не было его честней
И не было хитрей,
Что строил верфи, города,
Что золото стяжал,
Но в час, когда пришла беда
За хлеб его отдал,
О том, что был жесток и груб,
Язвителен и зол,
О том, что на священный суд
С охраною пришёл.
Ты знаешь всё, скажи скорей,
И объективен будь,
Как величайший из царей
Прошел свой земный путь.
ИОСИФ: О! Долгим будет сей рассказ,
Но вызов твой приму.
От веку не было у нас
Подобного ему.
Он – наше счастье и беда,
Величие и страх.
И имя Ирода всегда
Пребудет на устах.
Он начал поздно,в двадцать пять
Укор его отцу,
Но первородство покупать
Герою не к лицу.
Идумеянин он - чужой,
И Римом титул дан,
В стране, где каждый, хоть душой,
Пособник партизан.
Зелоты прятались в горах
И ждали, что вот-вот,
Отринув перед Римом страх,
Восстанет весь народ.
Но после множества засад
И стычек среди скал
Рассеял Ирод их отряд;
А пленных он не брал.
В столице злились, говоря:
«Да, кто же он такой,
Чтоб верных подданных царя
Казнить своей рукой.
Тетрарх? Да прокуратор будь,
Кого смущает вес?!
Судьбу людей решает суд
От имени небес.
Виновен! Вот тогда казнить,
Да Бог пребудет с ним.
Законы Божьи даже Рим
Не в силах изменить!»
ТИТ: Прекрасно! Выйдешь на момент,
И каверзный итог:
Уже какой-то претендент
Торчит у милых ног!
БЕРЕНИКА: Присядь, герой мой, и остынь.
ТИТ: Нельзя и пошутить?!
Но вам придётся на латынь,
Друзья, переходить.
О чём же здесь идёт рассказ?
БЕРЕНИКА: О прадеде моём.
ТИТ: Повесели, Иосиф, нас,
Послушаем вдвоём.
ИОСИФ: Первосвященником тогда
Был, помнится, Гиркан.
И для священного суда
В столицу Ирод зван,
А там расклад против него,
Старанием молвы,
И наш герой, скорей всего,
Не сносит головы.
Ну, как, скажи, поступишь тут,
Чтоб не жалеть потом,
И подсудимый прибыл в суд
Со всем своим полком.
Он до зубов вооружён,
Глаза огнём горят;
И замолчал Синедрион
Испуган, стёрт и смят.
Нашёлся лишь один смельчак;
Слова его просты:
«В Синедрион явившись так –
Себя унизил ты,
Презрев порядок и закон,
Полученный людьми.
Теперь ступай отсюда вон,
И псов своих возьми!»
И он ушёл. Через года,
В час гнева своего,
Казнит он весь состав Суда.
Всех, кроме одного.
ТИТ: Есть множество других идей,
Кроме казнить своих людей.
ИОСИФ: И в Галилее он шесть лет
Свою диктует власть.
Притом, заслуг особых нет,
Чтоб в летопись попасть.
Вплоть до нашествия парфян
Мы расстаёмся с ним.
Но вот, разгромленный Гиркан
Сдаёт Иерусалим.
Бежит и Ирод. Наконец
Окончен марш на юг.
В Александрию во дворец
Он заявился вдруг.
Не с Клеопатрою в постель
Стремился сквозь пески;
Антоний - лакомая цель,
И римские полки.
ТИТ: Мудрец, придумав этот ход,
Без спору, далеко пойдёт.
ИОСИФ: Письмо царицы на груди,
И ветер бьёт в корму;
Что ожидает впереди,
Неведомо ему.
"Иерусалим скорей вернуть!" -
Так повелел Сенат.
Ждёт беглеца обратный путь.
С ним тысячи солдат.
Парфянин изгнан и разбит,
И Соломона трон
По праву Ироду открыт.
Царь Иудеи он!
А чтоб припал к его стопам
Жрец и простолюдин,
Царь повелел отстроить Храм
Из вековых руин.
И стали этажи расти
На Храмовой горе,
Чтоб весть по миру разнести
О праведном царе.
Тит: Коль власти жаждешь, будь готов
Задобрить небо и богов.
Береника: Толпу пророков и глупцов,
И жадных суетных жрецов.
Иосиф: Гонец из Рима прискакал,
Слова его страшны -
Антоний битву проиграл,
И изгнан из страны.
По уверению молвы
В Египте скрылся сам.
Легко лишиться головы
Его былым друзьям.
Теперь не время слёзы лить,
Спасать себя и власть;
Скорее нужно в Рим спешить,
Октавиану в пасть.
Но нам не выбирать дорог
Ни проще, ни трудней.
Людей испытывает Бог
И делает сильней.
Он над царями Господин
Тит: Кто вам сказал, что бог один?
Береника: Из сотни римских, на мой взгляд,
Ты почитаешь лишь наяд.
Тит: Боготворю, по мере сил,
Но Бахус тоже очень мил.
Иосиф: Октавиан, весьма смышлён,
Хоть молод. Молвил так:
"Союзник мне нужней, чем враг.
Считай, что ты прощён.
Все ошибаются порой,
Но шанс я новый дам -
Ты любишь строить, так построй
Порт римским кораблям!"
И Ирод выполнил наказ.
Береника: Да, есть Кейсария у нас.
Там гавань, термы, ипподром.
Иосиф: Но вновь война явилась в дом.
Богатство, радость и уют,
Спокойствие и власть
Всегда желающих влекут
К источнику припасть.
Чернят пожары неба синь,
И кровь течёт рекой;
То бедуины - псы пустынь
Пришли в побег лихой.
Они идут, как грозный вал,
Верблюды их резвы.
Но Ирод вновь не потерял
Разумной головы.
Он во дворце своём собрал
Всех воинских вождей.
Там были римский генерал,
Сириец, иудей.
"Сегодня есть единый враг,
Могучий враг! И впредь,
Забудем распри, только так
Мы сможем уцелеть!"
Арабы смяты, враг бежал,
А Ирод строит вдруг
Масаду - крепость среди скал,
Закрыв тропу на юг.
Береника: Я в ней была, там дивный вид.
Как гриф над Негевом парит.
Тит: И успокоился тогда
Сей досточтимый муж?
Иосиф: На нашу землю в те года
Пришла большая сушь.
Сгорели пашни и сады -
Плод вековых трудов,
Трещала почва без воды,
А люди пили кровь.
Но глянь, обозы хлеб с мукой
Везут во все концы;
То Ирод твёрдою рукой
Опустошил дворцы.
В Египет злато и руно,
Каменья и шелка;
Навстречу масло и зерно,
Орехи и мука.
Тит: Достойный уваженья шаг,
Не всякий вождь поступит так.
Но править кем, когда народ
До срока с голода помрёт?
Иосиф: На старость лет царь скрытен стал,
И от своих детей
Подвоха, смуты ожидал,
Иных лихих затей.
Успел казнить двух сыновей.
А напоследок он
Построил крепость - мавзолей -
Дворец Иродион.
В пустыне голой на холме,
Ни деревца вокруг.
"Старик наш не в своём уме", -
Шептался ближний круг.
Там царь провёл остаток дней
И, завершив труды,
Лежит в земле, ну а на ней
Видны его следы.
Тит: В какой-то из восточных стран
Я слышал при дворе
Рассказы этих..."христиан"
Об Ироде - царе.
Он представал, как людоед,
И кто для них судья?
Одной, последней правды нет,
У каждого своя.