Собрались вчетвером – и громко спорят,
Что если наступившая весна
Не явит рай, где наслаждений – горы,
То будь она чудна, светла, красна, –
А лучше умереть: скорей, блаженно
Предаться снам – и в них увидеть вдруг
Великий праздник в блеске незабвенном
И путешествий бесконечный круг.
Они перенеслись туда спонтанно.
В истоме их взболтал самогипноз –
И вот уже господствует «Нирвана»,
Где первый тянет тяжелейший воз
С подарками. И только разгрузил –
Так сразу с жаром предстаёт в мольбе, –
Но улыбается: он был так мил,
Что порешил – оставить их себе.
Второй в то время разрешал вопрос:
Какой костюм для действа подобрать?
Возможно, стоит подойти всерьёз
И, чтоб явить величье, гордость, стать,
Одеть пиджак и брюки поприличней?..
Но вот ведь есть пятидесятых стиль!..
Учитывая факт, что в моде штиль, –
Вернейший способ выглядеть отлично!
Он так и поступил. А красок цвет
Заполыхал, как видно, наперёд:
Когда стиляга был уж приодет
И вышел мир встречать, как в первый взлёт,
Другой смотрел картинки Рождества –
Хлопки, салют, везде разрыв петард...
Ах, что за сила духа баловства! –
Из пятен душ вытягивать азарт!!
Мелодии изысканных концертов –
И тишь сознания в плену идей!
Безмолвный стон поломанных мольбертов –
То жив, то мёртв огонь далёких дней...
Он и предстал как символ перемен,
Как тот толчок, который явит взрыв! –
Пусть денег стоит, но даёт взамен
Величия божественный порыв!
Последний что-то схожее познал:
Хотя душа по жизни нестабильна,
Но был ли раньше в нём такой запал,
Когда, сглотнув десятку классных фильмов,
Он внял видению своей мечты:
«Я есть актёр. Я создан для ролей!
Хочу уйти от вечной суеты
И воспарить как чистый лицедей!»
Но встретились все четверо внизу –
Там, где земля приемлет звук подошв;
Под первую весеннюю грозу
И третьего стыдливый вскрик: «Ну что ж?!»
Тогда стиляга вспыхнул – обозлён:
«Проклятый дождь испортил мне прикид!
Я тут стою, как покрасневший клён:
Со всех сторон обдут, обит, облит!»
«Без грусти, друг мой! Подожди чуток.
Не передать, какой вас ждёт салют!..
В мою, конечно, честь, – но будет прок!..»
Да, ... третий ждал, когда его почтут...
Вот только через час взбесился первый:
Когда уж после грома отлегло
И вышло солнце, стало вдруг тепло,
Он, весь в презентах, вскрикнул, словно нервный:
«Сгори, светило чёртово, в аду!!
Я весь вспотел, пока тобой томился!
Такие украшенья – раз в году! –
И вот, ты хочешь, чтоб я разорился!..»
Обвешанный цепями на плечах,
С браслетами и кольцами в разблеске,
Он шёл теперь угрюмым в тех местах,
Что пересёк своей походкой дерзкой.
Но вот уж небо охватил нагрев
Грядущих взрывов, пара и огня.
«Не понял!.. Это праздник для меня?!
Сейчас? Уже? А времени резерв?!» –
И третий на часах узрел врага!
На полседьмого в стрелках он плясал, –
Так в небе разгорелся и восстал
Изысканных плесканий ураган.
И свет бил цвет! Нет зрелища печальней.
Сродни кино – со звуком, без картин.
Что третьему казалось нереальным,
Разбилось об весны лихой почин.
Вот тут кино взаправду приключилось.
Так весело четвёртый зазвенел:
«Ребята, что бы с вами ни случилось,
А я для вас в премьеру залетел!»
Теперь нелепой былью расползалось
Явление: три сморщенных лица,
В тени, на дальних креслах кинозала,
Так нестерпимо ждут весь фильм конца.
Но ругань заиграла в середине.
И, верно, справедливым вышел гнев
На то, что цель со средствами едины,
А лицедей раз сто поёт припев.
Под ночь четвёрка вышла на простор.
Скамейки в сквере – ей в благодаренье.
Как воздух чист – так грязен кругозор
Решивших поскулить про настроенье.
Но нет сомнений, им дано вполне
Понять, как злость на щепки разнести:
С иронией добра отдать поклон весне –
И после, в споре, новый «путь» найти.