* * *
Как в юности,
меня влекут просторы,
С читателями встречи, их слова.
Ни гордости в душе и ни восторга
За россиян, купивших острова.
Не думать о каком-то человеке,
Всяк за себя. Всяк сам взрасти свой сад!
Все это так…
Пусты библиотеки.
Опустошает души этот яд.
Все меньше встреч, беспечных разговоров,
Все реже песни за одним столом.
Кто вкрадчив был,
теперь являет норов,
Кто отставал,
тот шпарит напролом.
Нет выбора меж обухом и плетью.
Отчалил век груженою баржой.
Над городом взметнулось многоцветье –
Бездарный слепок
радуги чужой.
ШАМБАЛА
Да, где ни появись – повсюду ты чужой.
Покрыт и этот край,
Где патиной, где ржой.
Дождливый Златоуст, безоблачный Миасс;
Состав притормозит, сойди, как в первый раз,
Исполненный надежд на встречи и звонки,
Хотя мы на подъём
Не очень-то легки.
Кому не прочат верх, тому сойдёт и низ,
Куда бы ты ни шел – на дом свой оглянись.
И долго ж постигал ты чуждые миры
Журчит, как век назад, ручей из-под горы,
И Тыелга лежит в приветливой глуши,
Как Шамбала твоей растраченной души.
г. Миасс
В ПЛАВАНЬЕ
То копченье, то засолка,
рыбный запах от кают.
Ива, иволга и Волга
мне покоя не дают.
Я бы мог под этой ивой
Уклею кормить крупой
и коня с игреней гривой
приводить на водопой.
Я бы мог над этой кручей
пятистенную срубить,
я бы мог, на всякий случай,
многих женщин не любить.
А любить одну и долго,
опекая наш уют.
Ива, иволга и Волга
мне покоя не дают.