Белый снег. Серый лед. Одинокий последний привет.
И на спутник планеты спускаю зрачки-якоря.
Никого в этом некогда названном городе нет.
В этой каменоломне без имени есть только я.
Догорает свеча в фонаре на разбитой ладье.
Если выход забит в катакомбах, как вымолвил Гракх,
дымом красным, булыжником, стулом, телами людей,
то как минимум в ножнах томится один и в зубах.
Ибо с ростом диаметра центр сужает зрачок,
повторяя за кем-то, как взгляд повторяет строку,
человек - человечество; но не увидит платок
вдалеке, перспективы лишенный, как я изреку.