Это могло быть с каждым, и ты не прячь,
мелких мурашек точки под толстой кожей
сильных предплечий. Словно бы глух, незряч,
лишь простираешь руки – помилуй, Боже!
Да не спастись от плёток её волос,
вязких речей, и губ приоткрытых влажных.
Обезоружен, связан и безголос,
белых коленей верный и пылкий стражник,
бедный влюблённый.... Ветер её страстей
непредсказуем, лёгок и переменчив.
Это могло быть с каждым, и ты не смей
сопротивляться лучшей своей из женщин.
Вытолкнуть,
выбить….
Камнем под языком
(к нёбу прижать, чтоб как-то себя не выдать)
слово «люблю»… И к горлу опять комком,
перемешавшись - нежность, любовь, обида.
Скупо вздыхаешь. Помня, что ты сильней,
клеишь бока разбитых семейных чашек,
дуешь на воду, вьёшься канатом к ней,
тащишь в пещеру, и понимаешь – как же
тянет на дно порочных кошачьих глаз,
зеленоватых, точно бы то болото,
напрочь в котором ты, навсегда увяз.
Выдохнуть,
выплыть….
Только мешает что-то.
Время сгущает краски и ткёт холсты.
Наверняка, над сердцем увековечив
образ её, младенцем улёгся ты
у пьедестала лучшей своей из женщин.