Проверяя пристрастно, как парус,
ветер треплет лоскут мой - в порядке.
Ветх, но выбелен стужей и паром,
штопки целы, на месте заплатки -
нитки держат: истёрлись, но вроде
не подгнили ут'ок и основа...
Что ж так душу от голода сводит
и колотит от злого озноба?
От земли в сдобных солнечных крошках,
от ванильного облака в небе,
от синичьего гомона тошно,
как бомжу за оградой харчевни.
Чаша неба со льдом - утром, вдрызг - как
бунт свободы, уставшей от меццо.
Платой - жажда, колючие искры,
голоса...
"Не желаешь согреться?
Страх огня, он естествен для зверя,
свят для дерева... стыден для спички.
Не выходит добыть - нужно верить
в вёсны, в дружбу!" - надежда.
"С отвычки
трудновато. И надо ли? - шепчет
боль, - меня на кривой не объедешь".
...Каждый сам выбирает, что легче -
песнь о лете, молчанье о Лете.
Слёзы - соль, прячу в волос... Опара,
будь не горькой, не переперчёной -
для своих ведь!
Алеет мой парус,
белым кажется? Лишь бы не чёрным...
Ломтик радости с запахом ветра
то ли вылечит, то ли убьёт,
а пуды чёрствой памяти, бед, ран
переварит душа, как своё.
-------------------------------------------
Взгляд упёрся в подкрылье конверта,
у плеча каменеет цевьё...