Обстоятельства сложились таким образом, что моя двоюродная сестра последние годы постоянно живёт на летней базе отдыха на Вуоксе. До последнего времени база принадлежала большому Питерскому заводу, и была замечательно оборудована: имелись и столовая, прачечная с душами, и лодочная станция, и чудесная застеклённая бильярдная и пр. и пр. Заводчане обожали свою базу, и те кому доставалась путёвка хотя бы на две недели, считали себя великими счастливцами. Кое-кто специально, чтобы подольше побыть на Вуоксе, устраивались на лето работать в столовую или прачечную. В числе их была и моя сестрица.
После известных событий 90-х годов Завод приказал долго жить, и база сейчас переживает трудные времена. Давно закрылась столовая и пропитание стало заботой самих отдыхающих.
Из бильярдной сначала исчезли кии, а затем и бильярдный стол, одна за другой приходят в негодность лодки.
И тем не менее база существует, и сестра моя продолжает там работать практически в единственном числе: она принимает отдыхающих, заселяет их в домики, выдаёт ключи, бельё и круглогодично сторожит базу вместе с тремя собаками и рыжим котом .Причём зимой кроме перечисленной пятёрки ни одной живой души рядом нет. Оригинальность момента заключается в том, что за эту службу сестра никакого материального вознаграждения не получает. Платой за труд является, как бы позволение жить на базе, а она - заядлейшая лесовичка - и этому рада.
Тем более, что лес полный грибов и ягод никуда не делся. И Вуокса-в этом месте широкая и полноводная-всё так же прекрасна. И всё так же уютен маленький песчаный пляж, в который упирается главная дорожка базы. Целы летние домики, построенные в виде шалашей с палатями, и щуки в камышах всё так же тяжело плещутся, и закаты над рекой всё так же радуют глаз. Каждый, кто хоть раз побывал здесь, и пожил хотя бы два-три дня, потом всеми правдами и неправдами стремится попасть сюда снова.
Пару лет назад мы с сыном приехали на базу в середине сентября. В это время ещё и черника не осыпалась, и брусники полно, а главное-обильно идут маслята ( мой любимый гриб ), а также волнушки и грузди. А тут ещё "разведка" донесла, что на болоте созрела клюква.
Поскольку ближайшее болото небольшое, а риск, что какая-нибудь "бригада" опередит нас был достаточно велик, мы приняли решение идти на болото завтра.
Встали в начале шестого, облачились в резиновые сапоги и небольшой компанией отправились в путь.С нами, конечно, увязались все три собаки. Нельзя не сказать о них хотя бы нескольких слов. Главной в стае, конечно, была дама по кличке Глаша-крупная рыжевато-серая красавица с совершенно бесподобными карими глазами будто подведёнными искусным гримёром.
Затем Чёрный-уже немолодой кудлатый кобель с бельмом на одном глазу. Он считался законным супругом Глаши, и был при ней неотлучно. И наконец, совсем громадный пёс тоже чёрной окраски-водолаз-по кличке Дёма. Безусловно Дёма тоже был не равнодушен к Глаше, но та явно отдавала предпочтение Чёрному. Между собой собаки жили дружно, хотя и бывали моменты, когда из-за ревности к Глаше кобели так сцеплялись, что их приходилось разливать водой.
В это утро собаки дружили, и сразу убежали вперёд по своим собачьим делам.
Утренний туман ещё не поднялся, но день обещал быть хорошим. Мы старались не смотреть по обочинам, чтобы ненароком не увидеть хороший гриб, и не отяготить себе раньше времени руки.
Через час пришли на болото. Поначалу ягод не видишь, кажется, что их и нет вовсе, а приглядишься-тянутся тоненькие ниточки-стебельки с малюсенькими листочками. Особенно кучно завиваются они на кочках, где растёт какой-нибудь кустик или тоненькая берёзка. Там кроме мха растёт ещё и высокая трава осока, и когда её раздвинешь, хочется ахнуть от восхищения, будто кто-то рассыпал крупные драгоценные рубины. Да ещё роса бриллиантами блестит на листьях-клад да и только. Когда попадались особенно богатая "залежь", мне казалось, что нечестно одной любоваться таким чудом, и я звала сына разделить со мной мои восторги, отвлекала его от работы.
Впрочем, труд наш был лёгкий и радостный. Ягоды крупные, не то что черника, в корзине прибавляется быстро и комаров нет. Туман поднялся, появилось солнышко, и выманило наверх всю клюкву. В прохладные ночи она прячется глубоко в мох для согрева. Через пару часов насобирав по полкорзины ягод, мы заторопились домой, сестра должна была быть утром на базе-вдруг кто приедет.
Идём обратно той же тропой по краю болотного языка врезанного в лесной массив. Где-то вдалеке сначало чуть слышно, а потом всё громче и ближе послышался звонкий лай всех наших собак. Сестра говорит, не иначе, как зверя какого-то учуяли. И вдруг, видим слева впереди с другой стороны болотного языка навстречу нам скачет огромный заяц, а за ним все наши собаки, вот-вот нагонят. Мы остановились. Помню, что я поставила корзину на землю. А на противоположной стороне болота, поравнявшись с нами заяц неожиданно резко повернул на 90 градусов, и помчался прямо на нас. Не добежав двух-трёх шагов, он сильно оттолкнулся и прыгнул прямо мне на грудь под самый подбородок. Причём прыгнул так легко, что я не ощутила никакого толчка, и даже сразу не оценила тяжести зайца. Повинуясь инстинкту я прижала его к себе двумя руками и услышала как отчаянно бьётся его сердечко. Сжавшись в комок и прижав уши к спине заяц замер, и только сильно таращил большущие, влажные, раскосые глаза.
Собаки покрутились минуту - другую у моих ног, но услышав хозяйкино "фу", тут потеряли к зайцу всякий интерес, решив, видимо, что свою собачью работу-пригнать зверя-они выполнили добросовестно. Вся человечья компания зайца оглядела ,погладила, пощупала. Пошли дальше. Сын несёт две корзины, я зайца, а тот по прежнему не шелохнётся.
А товарки начинают шутить, что тебя, мол, надо вместо ружья на охоту брать. Вот сейчас придём на базу, то-то удивим наших любителей -охотников, они там с ружьями канителятся, а мы без всякого ружья зайца добыли, да ещё такого упитанного. Хорошее будет жаркое.
Тут мы с сыном приотстали немножко, говорим, неужели мы на жаркое этого зайку пустим? Зверёк нам, людям доверился. Не может быть, чтобы он бездумно скакал прямёхонько на нас. Единственно возможный шанс спасти свою жизнь так по-умному использовал, а мы его съедим! Да никогда! От смерти что ли отъедаться? Дольше без мяса жили, ещё потерпим. Ссыпали мы всю клюкву в одну корзину, в другую положили зайца, завязали корзину сверху платком и догонять своих.
Пришли на базу, позавтракали, накормили собак. Потом заманили псов в дом ( а их хлебом не корми - дай в доме на полу поваляться ). Но тут мы схитрили: закрыли дверь на замок. Сын взял корзину с зайцем, и пошёл подальше от базы. Рассказал потом, как поставил корзину, снял платок, заяц не шевелится. Вывалил его на траву, он минутку полежал, потом поднял голову, огляделся.
Да как даст стрекоча!
А мы в тот день опять до отвала наелись жареных маслят.