За белым камнем выгиб речки, поле
и всходы худосочного овса,
и лес в весенней северной юдоли
зелеными огнями занялся.
И в вечных красках вечных смен природы
и в птичьих песнопеньях в вышине —
свист поезда, ни с чем другим не сходный,
стальным хлыстом хлестнувший по весне.
А ниже, ниже, на шоссе — машины.
Кичливый лак и никелевый блеск,
и чьи-то лица в суете мушиной,
и славы чьей-то выспренний бурлеск.
Но здесь, на взгорье
только белый камень.
Ни славы, ни бесславья.
Он, как жизнь. Он есть,
чтоб вместо волн
веками
плескалось Время у его крутизн.
1967