В простуженный и злой январский вторник,
Когда асфальт от снега обнажён,
Печальная мелодия валторны
По нервам полоснула, как ножом.
Ей вторил баритон и гулко ухал
Видавший виды старый барабан…
Над сыном горько плакала старуха,
Он ночью умер от военных ран.
Звучит оркестр торжественно и чисто,
Хоть липнут губы к стылым мундштукам…
А ватник не спасает валторниста,
И бьёт мороз наотмашь по рукам.
Но сыгран марш, и, разделив по-братски
С друзьями заработанный паёк,
Вернётся музыкант к вдове-солдатке,
Где год уже снимает уголок.
Там выпьет водки и закурит «Шипку»,
И, вдруг достав трофейный инструмент,
Сыграет пьесу, делая ошибки,
И выйдет в света круг на комплимент.
Уткнувшись в недописанные ноты,
Уснёт несостоявшийся талант…
И грустно смотрит с фронтового фото
Под полубокс постриженный сержант.