Влюблённый муж, по поводу и без,
одаривал «земную половинку».
Мудр, обеспечен, напролом не лез,
давно и нищете отвёл «поминки»…
Изысканность во всём, бравада, шик,
богатый дом и загородом дача…
Он к роскоши такой давно привык,
покупки делал, оставляя сдачу…
Супруге словно клад такой-то муж,
за ним, что быть за каменной стеною!
Не знала ревности, упрёков, нужд… –
небесные благА к ногам «рекою»…
В «хранителях», при ней быть не стыдится,
счастливый муж – столь скромен, неприметен…
Пришлось ей стать, и от молвы не скрыться,
владелицей богатств, своих несметных…
Всё мерно шло: работа, дом, тусовки,
поездки к морю, туры и в круиз…
Иные виды у Судьбы-плутовки –
над бездной смерти муж её повис…
Болезнь неизлечимою была –
врачи супруге приоткрыли «тайну»,
счёт на часы… такие вот дела,
их просьба, не сказать ему случайно…
Собрав все силы и сдержав удар,
спешит на общий праздник их семейный,
где бескорыстный и великий дар –
быть женщиной, а не «звездой» ничейной…
Муж вывел в свет, дал нити нужных связей,
в них ширился друзей надёжных круг… –
была свободною! Не в коем разе
он не вспылил беспочвенно и вдруг…
Бог не дал деток, что же, не случилось…
Друзей созвать – весомой нет причины,
«…вдвоём отметим…» – и столы «ломились»,
подальше спрятав боль печаль-кручины…
Вино текло любимое – рекою,
и музыка – сродни только «небесной»,
глаза любовью светятся «слепою»,
и вместе им, как прежде интересно!
Смех, шутки, танцы… - голова кружится
и день последний, словно день шёл первый…
Рука её к нему на грудь ложится
и губы ищут губы в страсти верной…
А перед сном в широкой, стильной ванне
в воде, от трав особых, ароматной,
супруга, в том божественном купании,
была и банщицей, и массажисткой статной…
На память Пушкина, Есенина читала,
как в молодость, когда ещё дружили…
Но пальцы нежно родинки считали,
глаза запомнить их расклад спешили…
В ту ночь любви он счастьем наслаждался,
она раскрылась лилией цветущей…
Бег времени неудержимо мчался…
Рассвет уже, но нет любви их лучше…
Свой вздох последний, как нектар испил,
и взгляд любимым ликом наслаждался,
нет сил для слов – душой он уходил…
в последний миг он слёз её боялся…
Вдова все слёзы выплачет, поверь,
со временем отпустят сердца боли,
но силу духа восхвалю теперь,
что выпало ей в час последний, долей…
Любима, значит та, была не зря –
всё отдала до смертного дыхания!
Любовью зажигается заря,
с любовью и с закатами прощание…
На много лет, лишь память о былом,
да след тропы к ухоженной могиле
не зарастёт от сердца сор-быльём,
позволив дальше жить достойно в этом мире…
Наверно не по нраву многим сказ-то –
обычные, житейские дела…
Вглубь заглянуть, что зацепилось в нас-то –
добро и щедрость, или зёрна зла?