...Есть таинство плоти,
которое смутно начнешь постигать
по прошествии лет.
Все таинства прочие
просто обрящете и обретете,
а это есть таинство таинств,
а это — наитье, открытье
в себе, в неподвластных глубинах,
неведомых сфер и планет.
Вселенная в теле твоем.
И чело не возвышенней чресел.
Вдруг сумрачно, сонно забрезжит однажды,
как будто сквозь ночь,
сквозь пространство
призыв от далеких светил —
и ты, иссушенный заклятьем неведомой жажды,
бросаешься в поиск,
влекомый бореньем взбесившихся сил.
Все прошлое,
то, что изведал, что стало знакомо,
не в счет — стерто, смято, разбито...
Встает пред тобой
первозданным бесформенным комом
незнакомое, новое...
Что? Непонятно.
Распев ли, расцвет иль разбой...
Что-то новое в год,
когда все под луною не ново.
Что-то светлое
в час, когда сумерки выпьют окно.
Постигается смысл
не сквозь мысль или слово,
а чрез плоть,
где не слово — одно лишь присловье дано.
В этих придыхах, вздохах,
в неистовстве и бормотаньи
вдруг отверзлись глубины,
открылись наречия недр.
Ты неведомый мир обретаешь в братаньи
с первозданной природой,
где миг, как столетие щедр.
"Приходите".
Когда?
Не скажу и не знаю.
"Распознайте".
Но как?
Никому не понять.
Это таинство плоти протяжно взывает
сквозь моря и миры,
пронизав каждый миг
и позыв,
и познанье,
и каждую пядь.
1972