Синий февральский вечер. Морозно. Опять забыл шарф. Бегом на остановку. Какой? Сразу 20? Повезло. Битком. По чьим-то ногам, неудобно, но что поделаешь. 17 рублей. Несчастливый билет. Чуть-чуть не хватило. Утешение неудачников – не в билетах счастье. Теперь можно отдышаться. Огни за окном мелькают, как мысли – одна за одной. Взгляд вправо – дама в зеленом, рыжие волосы с проседью, лицо…Слишком гладкое, зацепиться взглядом не за что. Повеяло - знакомые духи. Лиля? Нет, она в трамваях не ездит. Закрыл мастерскую? Всё время напоминала. А, красть все равно нечего. Мельком по лицам – неинтересно. Все уставшие, морщинки на переносице. Глаза в пол или в окно остекленевшие. Наушники – лучший способ отгородиться от внешнего мира и погрузиться в свой собственный. Только что там может быть интересного? С лица на лицо – одинаковые… Улыбка? Здесь, в переполненном душном трамвае, мстящем пассажирам за то, что они по домам, а ему до полуночи кататься. Какое лицо. Некрасива, но не оторваться. Немолода. Что –то близкое…В голове мелькают картинки, образы, но не ухватиться. Как будто смотрю в замочную скважину. Черные волосы, лицо в букет из желтых листьев. Солнце слепящее, тополиный пух по вагону. Смех. Вера? Я её ,кажется, любил, когда рисовал. Скорее отвернуться..Узнала. Придётся подойти. Через толпу протискиваюсь. Все перемешалось, о чем говорить? Столько лет. Бьётся сердце. С чего бы? Как ребёнок, честное слово!
-Здравствуй. Не признал сразу, постарела?
- Что ты. Нисколько!
- Не надо. Мы слишком давно знакомы. Не нужно этого. Как живешь? Всё та же берлога?
- Да.
- Кресло-качалка, абажур и запах краски?
- Да. И то же окно во всю стену. А ты?
- А что я? Всё то, чего ты так боялся. Картину твою сохранила, только мужу не говорю, кто на ней.
- Ты счастлива?
- Покой нашла. Это и есть счастье, теперь я знаю. А ты?
Не успел ответить. Вскочила.
- Моя остановка. Ну пока. Рада была тебя повидать.
Успел только рукой махнуть. Из вагона выпорхнула. К окну. Уже не смотрит. Все дальше. Счастлив ли? Жалею ли? Покоя точно нет. И если бы тогда…Я ведь её, кажется, любил. Хотя нет. Без «кажется».