Голые ветви рисуют вокруг фонаря паутину,
блёстки и слёзки украсили жемчугом тонкие нити,
а светоносный паук, безобразная божья скотина,
тянется сердцем холодным к луне, что застыла в зените.
В сердце его только горсточка пепла, кусочек вольфрама –
светят во тьме некромешной, непрочной, но тьмы не тревожат,
словно свеча восковая трепещет под куполом храма.
Даждь ему сил и упорства светиться во тьме, даждь мне тоже!
Даждь ему сил дотянуться до неба хитиновой лапкой,
спицей из обода, птицей из облака, искрой из страха,
жить и служить витражом, звонарём, керосиновой лампой,
и на луне хоть единым глазком поглядеть на Арахну.