Сейчас мне кажется, что дыра
этой новой луны не зашьется уже ничем.
Будто в жизни другой наступит будущий март,
а в нынешней - день утекает в дыру насовсем,
и видно, как там горит его свет,
который по эту сторону неба почти померк.
И каждой клеткой чувствуешь – времени нет,
чтоб, отряхнув суету, вскинуть голову вверх
и внимательно посмотреть Богу прямо в глаза,
увидеть великую скорбь о жизни напрасной моей:
темною копотью скрыты в красном углу образа,
красным тщеславием скрыты темные души людей.
Хочешь к себе достучаться - не зажигай огня.
Хочешь души зажечь - достучись до небес.
Мастерства не постигнуть, ожидая чудес,
не обрести свободы, жалуясь и кляня.
Но не хватает дыханья на новый виток
жутко тугой спирали, называемой жизнь.
Может, Господь ошибся, отпуская меня на оброк?
Может, был нужен барщины жесткий режим?
Может, нужны подковы, хомут и плеть?
Но зачем мне снится, что я лечу?
У всего цена есть. Пусть дорого, но плачу
за свободы холод и за возможность сметь
рвать сердце полетом, минуя урочный час,
петь не во хмелю, под дождем гулять,
обивать пороги рек горных, а не контор,
замечать сияние самых теплых глаз,
даже если они сияют не для меня,
даже если иду один, темноте не рад,
даже если зияет в небе дыра,
куда утекают остатки последнего дня.